— спросила она. — Если бы он отказался казнить их, то это противоречило бы тщательно создаваемому нами имиджу человека, раздумывающего о предательстве. Вся эта кропотливая работа пошла бы насмарку — и твоя работа также, Эон, ты ведь все это время притворяешься жестоким зверем, человеком со звериными инстинктами, который не думает ни о чем, кроме удовлетворения собственной похоти. Месяцы работы, теперь уже почти год. И ради чего?Ее голос был полон холодного императорского упрека.— Ради чего? Милости? Неужели ты думаешь, что Шандагупта разрешил бы оставить в живых правителя Ранапура и его семью? Чушь! Их бы просто увели в другое место и пытали до смерти. А так они умерли быстро, так быстро, как только возможно. Безболезненно, судя по тому, что ты описал.Императрица бросила быстрый одобрительный взгляд на Валентина. Катафракт стоял с одной стороны группы совещающихся начальников, вместе с Анастасием и Менандром. Им предложили стулья, но они вежливо отказались от них. У букеллариев Велисария были свои, въевшиеся в кожу привычки, которые им вдалбливал их командующий Маврикий. Они вели себя естественно и свободно в компании своего полководца и были готовы высказывать свое мнение. Но они не садились в присутствии полководца, если обсуждались вопросы государственной важности.Эон раздраженно пожал плечами.— Я знаю это, Шакунтала! — рявкнул он. — Я не…Он прикусил язык, сделал глубокий вдох, успокоился. Но когда снова посмотрел на императрицу, глаза его все еще горели.— Мы, аксумиты, не так быстро принимаем решение о казни, как вы, индусы, — проворчал он. — Но мы также не являемся нежными овечками.Двое молодых людей обменялись гневными взглядами, одна монаршая воля соперничала с другой. Теперь Велисарию было очень сложно не улыбнуться. В особенности когда стало очевидно, что соперничество затянется.Он украдкой посмотрел на Гармата и понял, что советник ведет свою собственную борьбу, чтобы не показать, как ему забавно на них смотреть. На мгновение он встретился взглядом с Усанасом. Лицо давазза не было видно молодым монархам, которые сидели перед ним, поэтому он широко улыбнулся.Эон и Шакунтала тесно общались друг с другом на протяжении нескольких недель после того, как Велисарий и его союзники освободили наследницу династии Сатаваханы. Очень тесно.Весь план придумал Велисарий. После того как Рагунат Рао убил ее охранников из махамимамсов во дворце Венандакатры, он спрятал Шакунталу в шкафу в гостевых покоях, перед тем как увести погоню по индийским лесам и горам. Аксумиты прибыли во дворец Подлого вместе с римлянами менее чем через двое суток и заняли гостевые покои, потом украдкой вывели Шакунталу из дворца. Ее замаскировали под одну из многих наложниц Эона, и с тех пор она проводила все время или в установленном на слоне паланкине, или в его шатре. По ночам она всегда спала, прижавшись к телу Эона, на тот случай, если кому-то из шпионов малва вдруг случайно удастся заглянуть в шатер принца.Велисарий размышлял на досуге, не перейдет ли это постоянное пребывание в компании друг друга в страсть. Оба были молоды и здоровы, полны огромной жизненной силы и каждый в своем роде исключительно симпатичен. На первый взгляд эта ситуация могла разрешиться только одним способом.Но, как он знал от Усанаса и Гармата, реальность оказалась гораздо сложнее. Не было сомнений, что Эон и Шакунтала искренне взаимно симпатизируют друг другу, причем симпатия быстро стала довольно сильной. С другой стороны, каждый имел хорошо развитое (хотя и различное) чувство монаршего долга. Шакунтала, хотя она сдерживалась от выражения этого, очевидно ненавидела свое зависимое положение. Эон со своей стороны чувствовал еще большую напряженность, отказываясь делать что-либо, что, как он думал, может быть использованием своего преимущества.У них обоих также имелись обязанности перед другими людьми. Перед встречей с Шакунталой Эона уже привлекла Тарабай, одна из женщин из народности маратхи, которых аксумиты встретили в Бхаруче. До появления Шакунталы именно Тарабай каждую ночь спала в объятиях принца, и в отличие от Шакунталы их отношения с принцем не были платоническими. С тех пор, хотя Шакунтала часто выражала готовность смотреть в другую сторону, Эон с Тарабай оставались целомудренными. Эон из чувства монаршего приличия, Тарабай из-за неизбежной робости, свойственной женщинам низкого происхождения в присутствии своей императрицы.Таким образом. Зон оказался пойманным в красивый капкан: молодой здоровый мужчина, окруженный красивыми женщинами практически круглосуточно, жил жизнью монаха. Сказать, что он испытывал расстройство, — это не сказать ничего.Со своей стороны Шакунтала тоже разрывалась, но по-другому. Гармат и Усанас не были уверены, потому что императрица очень редко говорила об этом человеке, но подозревали, что чувства Шакунталы к Рагунату Рао значительно глубже, чем восхищение ребенка своим учителем. Рао занимался с нею с семи лет. Один из самых известных воинов-маратхи практически выступал в роли отца, может лучше сказать дяди. Но несмотря на всю разницу в возрасте, теперь Шакунтала стала женщиной, а Рао был настолько привлекателен, насколько может быть привлекателен мужчина в самом расцвете сил — он только-только входил в средний возраст. А поскольку он никак не был связан с нею кровными узами, не возникало препятствий для перерастания их отношений в романтические.За исключением суровых, непререкаемых, давно въевшихся в плоть индийских обычаев. В особенности того странного (как на взгляд римлян, так и аксумитов) упрямства относительно чистоты крови и избежания загрязнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145