— Просто хотел посмотреть, расстанется ли Чарли со своей жилеткой. Не расстался. Ему без жилетки не нравится. Я так и думал, а теперь точно знаю — в ней карман новый пришит, шире и глубже старого. А в кармане — не иначе как такая маленькая штучка, которую раньше специально для дамочек делали, чтобы дамочки могли ее в сумочку спрятать. Такой маленький, аккуратный кусочек железа. А Ишу почему-то от этих слов вдруг легко стало. Такая простая, конкретная вещь, как пистолет, — они найдут способ, как с этим справиться. Но стоило Эзре продолжить, как снова вернулась тяжесть на сердце.— Хотел бы я понять этого парня. Порой мне кажется, вижу я что-то паршивое и грязное в нем — в самой середке сидит. А порой кажется — лучшего товарища мне за всю жизнь не найти. Одно скажу точно: он из тех, кто знает, чего хочет, и всегда этого добивается. А когда вернулись в гостиную, то Джордж уже одной ногой на пороге стоял.— Это лучшее, что с нами за многие годы случилось, — говорил он Чарли.— Нам очень нужен еще один сильный парень. Будем надеяться, ты с нами останешься. Дружный хор голосов поддержал мудрые слова Джорджа, и после этого все вместе к выходу потянулись. А Иша оставили одного, наедине с грустными мыслями. Он было тоже хотел к дружному хору присоединиться, но язык вдруг одеревенел и во рту совсем пересохло. И думать он мог лишь об одном: «Что-то паршивое и грязное в нем — в самой середке сидит». 7 А когда все ушли, Иш вспомнил о том, что никогда за все эти годы не делал. А когда все-таки решился сделать, не знал, получится ли. Получилось, потому что на дверях черного хода нашел он тяжелый дверной крюк — мама всегда на крюк запиралась, не доверяла обычным дверным замкам, — и Иш в первый раз за много лет набросил этот крюк. А потом он прошел к парадной двери и обнаружил вполне исправно действующий засов. «Все эти годы не от кого было так тщательно двери запирать. Из своих никого не боялись, а чужому не пробраться бесшумно через собачий кордон, да и откуда взяться чужому. Но теперь появился такой, которому доверять нельзя и который с собаками теперь друг. Когда собак за ушами трепал, может быть, уже тогда все рассчитал и наперед думал? Когда наконец добрался Иш до супружеской постели и поделился своими страхами с Эм, то не нашел в ней благодарного слушателя. Ему еще и раньше казалось, что больно Эм все благосклонно воспринимает.— Ну и что тут необычного? Носит человек пистолет, и пускай себе носит, — сказала она и зевнула. — Ты же ведь свой сколько лет таскал, или забыл?— И не прятал! И не боялся жилетку снять и остаться безоружным.— Правильно, но может быть, простим ему? Он нервничал и не по себе ему было. Тебе не нравится, как он смотрит, а ему не нравится, как ты на него смотришь. Он ведь один — в окружении чужих и незнакомых. А Иш, вместо того чтобы согласиться с Эм, испытал вдруг всплеск отвращения к чужаку Чарли.— Да, — сказал он. — Но мы здесь живем, наши дома здесь, никто его сюда не звал, и если приехал — пусть к нам приспосабливается, а не мы к нему.— Ты прав, конечно, мой дорогой. Но все равно хватит об этом. Я спать буду. Если чему и завидовал Иш в жене, так это ее способности мгновенно засыпать. А вот у него другая крайность была — чем больше о сне думал, тем труднее засыпал; и никогда не удавалось бег мыслей замедлить, успокоиться, даже если очень хотелось. И снова он почувствовал, что теперь не скоро уснет. Потому что новая мысль в голове родилась — неприятная такая мыслишка. Неприятность в том заключалась, что ведь придется ему с Чарли один на один бороться. Если бы в Племени уже существовала твердая внутренняя организация, если бы они были объединены в какой-то, пусть символический, союз, предполагающий обязательность действий единым фронтом, вот тогда вторжение чужака — пускай даже такой сильной личности — не могло бы иметь для подобного союза серьезных последствий. Сейчас время упущено. Чужак уже здесь и должен быть встречен достойно. Пусть все решит противоборство один на один. А Чарли не слабый противник. Он уже успел завоевать симпатии Дика и Боба, и, без сомнения, кто-то еще из молодежи с радостью принял предложение его дружбы. Джорджа он покорил — тут и сомневаться нечего. Эзра пока думает. В чем природа этого подкрепленного силой странного обаяния? Ни умом, ни сердцем Иш не понимал, почему всем так нравится Чарли, но то, что он всем нравился, было бесспорным фактом. А может быть, все дело в нем — в Ише. Ему почудилось, будто у Чарли имеется совершенно не присущий тому дух соперничества, и сейчас это предубеждение не позволяет понять истинную природу обаяния Чарли. Но одно Иш знал твердо. Они соперники. Какую форму примет это соперничество, Иш сказать пока не мог, но оно будет — обязательно будет. А так как в общине отсутствовала солидарность, свойственная любой социальной структуре, по статусу своему приближающейся к государственной, он обречен на личное единоборство. Но будет гораздо хуже, если соперничество примет характер вражды двух группировок, каждая из которых обзаведется своим вождем-предводителем. Кто поддержит его — Иша? На кого он сможет опереться в этой борьбе? Он не лидер — это очевидно. Когда-то давно, и то случайно, благодаря тупости Джорджа и легкомыслию Эзры, а значит, и их неспособности составить конкуренцию, он еще мог говорить о себе как о лидере. В интеллектуальной области — да, тут он бесспорный лидер. Но в борьбе за власть человек мыслящий во все времена оказывался побежденным. Он вспомнил обманчивую детскую голубизну глаз Чарли. В голубых глазах порой бывает столько льда, сколько никогда не найдешь в темных глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148