Серебристо-серый галстук, тоже синтетический, еще незавязанный болтался у него на шее. Он надел также белые кальсоны и черные носки, но пока был без брюк. До ухода на работу у него оставалось еще минут двадцать. Из своего уголка для завтрака он мог смотреть телевизор, стоявший в гостиной, хотя изображение немного смазывалось падающим на экран солнечным светом. Шла передача канадского телевидения с Джоэл Готлиб, берущей интервью у какого-то неизвестного Хансу лысеющего актера.
Ханс доедал свой последний тост, когда в дверь позвонили. Телевизор автоматически уменьшил картинку текущей передачи до маленького квадратика в левом верхнем углу экрана, а остальную его часть заполнило изображение, передаваемое наружной телекамерой охранной системы. Мужчина в коричневой униформе Объединенной посылочной службы стоял на крыльце. В руках он держал большую, завернутую в бумагу коробку.
Ханс чертыхнулся. Он не ожидал никаких посылок. Нажав кнопку кухонного телефона, он сказал:
— Минутку подождите. — И пошел одевать брюки. Поспешно натянув их, он прошел через гостиную в прихожую с голым паркетным полом, отпер дверь и распахнул ее. Дом выходил фасадом на восток, и фигура у входа как бы подсвечивалась сзади. Посыльному было на вид лет сорок, он был очень высок — добрых два метра — и худ. Судя по внешности, лет десять назад он мог быть баскетболистом. Его лицо с резкими чертами покрывал сильный загар, словно он недавно вернулся с юга. У Ханса мелькнула мысль, что, наверно, эти парни-посыльные из ОПС неплохо зарабатывают.
— Вы Ханс Ларсен? — спросил посыльный. Он говорил с каким-то акцентом: то ли британским, то ли австралийским — Ханс никогда не мог их толком различить.
Ханс кивнул:
— К вашим услугам.
Посыльный протянул ему коробку. Она имела форму куба с ребром длиной около полуметра и оказалась неожиданно тяжелой — словно кто-то прислал ему минералогическую коллекцию. Как только его руки освободились, верзила потянулся к своему поясу, где на металлической цепочке висела маленькая электронная записная книжка. Ханс повернулся, чтобы поставить коробку.
В тот же момент его настиг болезненный удар в основание шеи, и он почувствовал, что ноги у него стали ватными. Упав ничком — его потянул вперед вес коробки, — он спиной ощутил тяжесть ладони, прижимающей его к полу. Ханс попытался заговорить, но язык его не слушался. Посыльный носком ботинка перекатил его на спину, а затем он услышал, как щелкнул замок захлопнутой наружной двери. В затуманенном мозгу Ханса промелькнула какая-то нелепая мысль, но уже в следующий момент он понял, что его оглушили станнером, прибором, который он до сих пор видел лишь в детективных фильмах по телевизору, лишив его возможности управлять своими мышцами. Потрясение оказалось настолько сильным, что он намочил штаны.
Ханс попытался крикнуть, но выдавил из себя лишь слабый стон.
Тем временем долговязый тип прошел в глубину прихожей и встал перед Хансом. С огромным усилием ему удалось поднять голову. Этот человек теперь что-то делал со своим поясом. Клапан из черной кожи открылся, и Ханс увидел длинное тонкое лезвие ножа, засверкавшее в лучах света, просачивавшегося по краям штор гостиной.
Страх вызвал прилив сил, и он сделал попытку подняться на ноги. Долговязый прижал свой станнер сбоку к шее жертвы и нажал на спуск. Сильный электрический разряд прошел по всему телу Ханса, и он, почувствовав, что его светлые волосы встают дыбом, снова рухнул на спину.
Ханс попытался заговорить:
— П-п-…
— Почему? — переспросил долговязый своим странным, с этим непонятным акцентом, голосом. Он равнодушно пожал плечами. — Ты кого-то разозлил, — небрежно пояснил он. — По-настоящему разозлил.
Ханс снова попытался встать, но не смог. Верзила поставил свой ботинок ему на грудь и одним быстрым движением вытащил нож. Он сгреб спереди брюки Ханса и разрезал их, острое лезвие легко рассекло синюю полиэфирную ткань. Лжепосыльный поморщился, почуяв аммиачную вонь.
— Тебе следовало бы научиться владеть собой, приятель, — буркнул он. Еще пара быстрых движений ножом, и от кальсон Ханса остались одни лоскутья. — Заказчик платит дополнительно двадцать пять тысяч за вот это, надеюсь, ты понимаешь.
Ханс снова хотел закричать, но он все еще был оглушен станнером. Его сердце отчаянно колотилось.
— Н-нет, — прохрипел он. — Нет…
— Что такое, приятель? — с издевкой спросил верзила. — Ты думаешь, что без члена ты больше не будешь мужчиной? — Он наморщил лоб, как бы что-то соображая. — А знаешь, может, ты и прав. Я никогда над этим особенно не задумывался. — Но затем он ухмыльнулся, показав в оскале злобно изогнувшегося рта желтые зубы. — Опять же, мне платят не за то, чтобы я думал.
С ловкостью профессионального хирурга он взмахнул ножом, и Ханс издал сдавленный вопль. Его член был отсечен. Кровь хлынула на паркетный пол. Он снова попытался подняться, но верзила ударил его ногой по лицу, разбив ему нос, и снова коснулся Ханса станнером. Тело Ханса конвульсивно дернулось, и из раны фонтаном брызнула кровь. Он распростерся на полу. Слезы покатились по его лицу.
— Ты мог бы и так истечь кровью до смерти, — сказал верзила, — но я не могу рисковать. — Он нагнулся и длинной кромкой ножа полоснул Ханса по горлу. Ханс нашел в себе достаточно сил и самообладания, чтобы издать последний крик, звук которого резко изменился, когда его горло было перерезано.
Во всей этой суматохе отрезанный орган Ханса продолжал катиться по полу. Верзила носком ботинка отфутболил его поближе к телу, а затем спокойно прошел в гостиную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97