Кторов попытался представить себе женщин этого странного племени и не смог. Воображения не хватало. Вместо этого все время представлялся ему прозрачный хрустальный гроб с тоненьким созданием в белом платье, с пламенеющей розой на груди. Антон поймал на себе внимательный взгляд гнома по имени Гимли. Некоторое время тот молча рассматривал Кторова, потом негромко спросил что-то у чекиста. Тот так же тихо ответил ему. Гном чуть слышно рассмеялся, полез в сумку, висящую у него на боку, достал какой-то предмет и сунул его Гнатюку, продолжая приветливо улыбаться разведчику. Они с Гнатюком троекратно обнялись, гном Гимли махнул своим рукой, и все гномы одновременно исчезли во тьме пещеры.
Гнатюк постоял немного, потом что-то сказал сидящему на камне Котику, и оба направились в сторону ожидающих их товарищей.
– Удачно получилось, - сказал Гнатюк. - Очень удачно!
– Он тебя что, обо мне спрашивал?
Павел Гнатюк посмотрел на растерянного Кторова, добродушно хлопнул его по плечу.
– Не дрейфь, разведка! Понравился ты ему. Так понравился, что он тебе даже подарочек поднес. Держи! - и сунул в руки двустороннее круглое зеркальце.
– Я что, баба какая? - ледяным голосом поинтересовался Антон. - Может, мне еще маникюр сделать?
– Чудак человек, - засмеялся Гнатюк. - Да я б такому подарку не то что обрадовался, из рук бы его не выпускал! Это же не просто бабье зеркало, Гимли мне уже объяснил, как им пользоваться. Приходишь, скажем, на место преступления, а зеркало тебе показывает, что здесь происходило за двое суток до преступления и что произойдет еще через двое суток после него. Да такому подарочку, ежели его с умом использовать, цены нет!
– Ну и оставь его себе! - Гнатюк искренне протянул зеркало чекисту. - Тебе оно больше понадобится.
– Э-э, нет, браток, подарки гномов передаривать нельзя. Если передаришь, то вещь сразу лишается всех своих качеств. Пусть у тебя остается.
– А ты что выменял?
– А я, брат, нужные вещи взял. Два пулемета с нескончаемой лентой. Легонькие, удобные. Их к нашим двум - и привет Кумку!
Антон задумчиво вертел зеркальце в руках. Полированные поверхности его отражали что то невнятное, торопливое, размывчатое.
«Это потому, что я иду», - сообразил Антон, и тут же ему в голову пришла еще одна совершенно уже невероятная мысль.
– Слушай, Паша, - сказал он. - Ну, коли мне такое славное зеркальце подарили, не посидеть ли нам в чека, не посмотреть, что там будет происходить в ближайшие двое суток?
Гнатюк остановился, посмотрел на товарища, потом увесисто двинул его в бок.
– Тю, - сказал он, - богатая мысль тебе в голову пришла, товарищ Кторов. Побачим як фильму, только грошей на билет тратить не треба.

***
Картина синематографа, увиденная ими, оказалась печальной. Такую фильму и смотреть не хотелось.
– Может, брехня все это, - не глядя на Кторова, пробормотал начоперотдела. - Знаешь, как оно бывает, цыганка тебе гадает одно, а на деле получается по-другому. Ты в голову не бери, главное, кончим мы их, не сбегут, за то я тебе ручаюсь.
Кторов молчал.
Южный свежий ветерок дул с моря, остужал горящее лицо, успокоительно топорщил короткие волосы.
– Да не думай ты об этом, - снова сказал Гнатюк. - Не надо картинкам верить, нет в них правды, видимость одна. Одно слово - синема!
– Слушай, Гнатюк, - сказал Антон. - А поклянись мне, что выполнишь одну мою просьбу?
– Чтобы мне бездетным помереть! - сказал Гнатюк. - Чтоб меня пролетарский трибунал осудил за измену родине!
И видно было, что для начоперотдела это не пустые слова, выстрадал он их долгими рабочими ночами.
– Так что у тебя за просьба?
– Если все так и случится, - сказал Кторов, - поедешь в Москву. Пойдешь на Хитров рынок, найдешь там татарина, его все знают, и попросишь встречи с Никитой Африкановичем Моховым. Запомнишь или тебе записать?
– Балакай дальше, - подбодрил Гнатюк.
– Встретишься с Моховым, отдашь ему одну вещь и скажешь, что это ему Луза с благодарностью возвращает. Сделаешь?
– Сделать-то сделаю, раз обещал, - усмехнулся Гнатюк. - Только вот никакой вещи я не вижу.
– Придет время - увидишь. - Антон взял товарища за руку и рывком развернул чекиста к себе. - Сделаешь?
– Да сделаю, сделаю, - заверил Гнатюк. - Сам сделаешь. Мы с тобой послезавтра еще посмеемся над всеми страхами.
Часть дороги они опять прошагали молча.
– А кто он, этот Никита Африканович? - спросил Гнатюк.
– Большая фигура в Москве, - усмехнулся Кторов. - Батар всего преступного мира, ему в ноги иваны кланяются, поддувалы в зад подобострастно и сладостно целуют.
– А почему ты ему что-то должен отдавать? - снова спросил Гнатюк, старясь идти в ногу с товарищем. - Ты-то к нему какое отношение имеешь?
– Не отдать, а вернуть, - поправил его Антон. - Должок за мной. А это такой должок, что его и после смерти отдавать положено.
– Не каркай! - оборвал чекист. Остаток дороги они прошли молча. Кторов вспоминал свои встречи с Моховым.
Антон Кторов вытащил Мохова из ЧК. Шлепнули бы старика безо всякой пользы для революционного дела, только Антон этому вовремя воспрепятствовал. Тогда-то и выпил старик с ним заветной настоечки, которой никто и никогда, кроме самого Мохова, не пробовал.
– Ты, Тоша, помни, Никита Африканович добра не забывает, - сказал старик. - Никита Африканович добро помнит. Ты теперь мне заместо младшого брата будешь: что понадобится - проси, ни в чем не откажу.
Перед отъездом из Москвы Кторов встретился со стариком.
– Смышлен, - тяжело глядя на Антона, сказал Мохов. - Смышлен. Только ты же знаешь: есть вещи, которые просить нельзя. Ты ведь жизнь мою просишь, не меньше!
– Я верну, - пообещал Антон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45