— Все-таки достали!»
С этой отчаянной мыслью он и потерял сознание и потому не видел, как самолетик разломился пополам при ударе об огромный баобаб, его самого выбросило из кабины и по высокой дуге швырнуло в густую траву…
А очнулся он от того, что рядом с ним кто-то стоял. Илья Константинович не сомневался: его пришли добивать убийцы, а потому глаза открывал медленно и неохотно. Открыв их, он увидел пигмея.
Пигмей был маленький, как и полагалось пигмею. У него была большая голова с курчавой копной черных волос, обвивавших небольшую берцовую косточку, ради украшения прилаженную над теменем, большие любопытные глаза и плоский нос с раздутыми огромными ноздрями, словно пигмей однажды учуял запах жареной антилопы, запомнил его и теперь так и скитается по саванне и лесам в поисках знакомого запаха. В нос пигмея было продето небольшое кольцо из желтого металла. Судя по внешнему виду, когда-то это кольцо было обручальным. На щеках пигмея белели длинные белые полоски, нанесенные в два ряда от ушей к подбородку.
Пигмей был голым, блестящим и сжимал в руке копье, сделанное из кости неведомого зверя.
Увидев пигмея, Илья Константинович облегченно закрыл глаза, расслабился и стал ждать, когда его начнут свежевать на жаркое. А чего еще ждать от дитяти африканского леса?
— Заблудился? — спросил по-английски пигмей. — Или от экспедиции отстал?
Голос у него в противоположность внешнему виду был зычным и по-мужицки хриплым.
Илья Константинович осторожно приоткрыл один глаз. Пигмей сидел на корточках совсем рядом, и, взглянув на него, Русской наконец-то понял смысл поговорки «на семерых рос, а одному достался».
— Дойч? — удивленно спросил пигмей. — Итальяно? Русской молчал. Теперь уже он молчал на всякий случай, если у этого африканского аборигена какие-то напряги со славянскими народами. Хотя какие разногласия могли быть у дикаря с цивилизованными людьми? Возможно было, пожалуй, лишь одно разногласие — дикарь планировал из цивилизованного человека сварить суп, между тем как цивилизованный человек мог согласиться разве что на шашлык, да и то после длительных уговоров.
— Идиш? — снова спросил пигмей и осторожно кольнул йайденыша в ягодицу копьем. — Живой хоть?
— Последняя фраза прозвучала с нескрываемым рязанским акцентом, что очень удивило путешественника.
— Живой, — с усилием отозвался он, с опаской ожидая дальнейших шагов аборигена.
— Русский? — Пигмей отбросил копье, встал на маленькие черные ножки и широко раскинул крошечные ручки. — Русский! Ну, идьи ко мне, Ванья!
Русским языком пигмей владел очень неплохо. И неудивительно: шестнадцать лет назад пигмей был одним из студентов Международного университета имени Патриса Лумум-бы, который окончил с отличием, несмотря на то что большую часть времени посещал не лекции, а московские кафе и рестораны. Не одна официантка была покорена агрессивными любовными натисками крошечного уроженца Африки Мго-ло Нголо, который в сводках наружного наблюдения столичного КГБ того времени проходил под псевдонимом «Принц». Мголо Нголо регулярно получал с далекой жаркой родины посылки с корой таинственного дерева йохимбе, о котором в те времена было известно лишь старцам из Политбюро, и тем приходилось давать подписку о неразглашении. Сделать это старцам было нетрудно, хотя многие интересовались, откуда у них такая любовная прыть, которой обладают лишь темпераментные чернокожие африканцы. Тайную причину этой невероятной способности надежно скрывал склероз, присущий подавляющему большинству партийных руководителей того времени. Сам Мголо Нголо корой родного дерева пользовался лишь для того, чтобы восстановить силы и душевное равновесие, а среди московских путан и официанток слыл колдуном за половую неистощимость и изобретательность и получил ласковое прозвище Кукленок. Время учебы прошло незаметно, Мголо Нголо окончил университет, получил диплом и стал самым ученым пигмеем африканского материка. Некоторое время он пытался заниматься научной работой, изучал саванну и лес, пока однажды не понял, что знания преходящи, но истинное его призвание — быть охотником. Мголо Нголо повесил европейский костюм в шкаф в просторной квартире города Найроби, попрощался с ведущими специалистами института, в котором он работал, и навсегда ушел в лес. Надо смотреть правде в глаза — охотник из Мголо Нголо получился отменный. Неутомимый в постели, он оказался неутомимым и в лесу, благо искать кору дерева йохимбе здесь не приходилось, достаточно было протянуть руку и надрать свежей коры прямо с дерева. Вскоре шею ученого пигмея уже украшало ожерелье, в котором среди прочих болтались когти льва и леопарда, но главной достопримечательностью ожерелья был длинный наманикю-ренный ноготь Голливудской кинозвезды Лайзы Маденны, которая, устав от съемок эротических фильмов, отправилась в Африку на сафари, где и подпала под обаяние своего чернокожего курчавого Кукленка настолько, что по его просьбе добровольно рассталась с длинным ногтем указательного пальца левой руки, удалив его в одной из клиник Найроби под местным наркозом.
Ловко перепрыгивая через толстые корни огромных деревьев, Мголо Нголо не забывал на ходу лакомиться вкусными личинками и жирными гусеницами и громко удивлялся тому, что Русской не следует его примеру.
Племя пигмеев располагалось в небольшом поселке из сборных американских домов с кондиционерами, ванными и туалетными комнатами. Впрочем, надо прямо сказать, что американскими туалетами пигмеи практически не пользовались, каждый из них с туалетом не расставался никогда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61