Я успокоился. Это было такое особенное спокойствие пули, выпущенной из ствола. Почти такое бывает, когда тянешь билет на экзамене, — от твоих усилий уже ничего не зависит, ты уже все выучил или не выучил, все шпаргалки написаны, все мысли передуманы. Вот ты протягиваешь руку, и судьба дает тебе четкий ответ — любит ли она тебя.
Если бы я сжег мосты на неделю, на день раньше, я бы трижды пожалел о невозможности отступления, извелся в напрасном ожидании. Но у меня почти не осталось времени пожалеть о сделанном. Сомнения просто не успели выпасть отравленной росой в моем мозгу.
Я вышел из комнаты, спустился в гараж. Двери послушно открывались передо мной, пульт машины замерцал огнями, поднялись ворота. К моему спокойствию добавилась некая толика ожесточенности, обреченной решимости, бессердечной твердости. Я механически двигал джойстик, откликался на запросы «Астры», выбирал дорогу, а в душе была звенящая пустота.
Что представляло собой собеседование? Шло оно в заурядном офисном здании, в самой обычной конторе, эдаком логове бюрократии, оформленном с почти безупречным вкусом. После необходимых процедур удостоверения личности вас вежливо просят пройти в комнату, где уже сидят члены комиссии. Не вы первый и не вы последний в длинном списке их сегодняшних встреч, но пустая приемная говорит о хорошей административной программе и ловкости устроителей — трехминутный перерыв между выходом одного посетителя и входом другого выдерживается с неукоснительной четкостью.
Их трое. Специалист по кадрам, какой-то финансист и психолог. Данные по вам высвечиваются у них на экранах, все эти схемы, которые отражают ваши финансы, изображают пашу семью и увлечения. Любой человек, вооруженный такими схемами, смотрит на собеседника как на полуголого, и даже профессиональная любезность не может скрыть этого рентгеновского оттенка во взгляде.
Сидя в уютном кресле, вы начинаете непринужденный разговор, вам между делом задают важные вопросы, и будто случайно проскальзывают вопросы каверзнейшие. На ваши ответные расспросы реагируют почти мгновенно, четко и грамотно — нейтральные фразы несут минимум информации. При этом в их голосах слышится легкая, неуловимая, порхающая небрежность, они будто чего-то ждут, будто заняты каким-то важнейшим делом, и только огромное радушие заставляет их отвлекаться на общение с вами. А в это время и пульс, и мгновенные сужения зрачков, и расширение пор вашей кожи анализируют поведенческие программы. Над раскрытием содержания выражения вашего лица вообще трудится отдельный психолог, оснащенный серьезной аппаратурой и сидящий где-нибудь за стенкой. Беседа не длится и пяти минут, после чего вас вежливо, с улыбкой просят подождать несколько часов у себя дома. В случае успешного исхода вас известят. Всенепременно. А если связь у вас барахлит, справки можно получить по этому адресу. Всего наилучшего.
Это почти стандартная процедура во всех хоть сколько-нибудь состоятельных компаниях.
Возвращение домой было похоже на вход в темную пещеру. Я сам погасил в ней все огни, я бросил гирю жертвы на весы моей судьбы, и пока качалась стрелка, пока решение не было принято, меня пожирала неуверенность вместе с бешенством. Я то мысленно проклинал себя, то в какой-то минутной эйфории ждал ответа. Я знал, что звонить, наводить справки в первые часы нельзя — это сочтут признаком слабости, и какая-нибудь психологическая программа выдаст резкий сбой в характеристиках, после чего обо мне тут же забудут, но я каждые пять минут отдергивал себя от дисплея.
Почему меня все-таки взяли? Яле был идеальной кандидатурой, идеальных кандидатов не существует вообще. При желании у меня можно было найти десятки недостатков, начиная от анализа психологом состояния моего разума и заканчивая сомнительным отшельничеством родителей. Через собеседование проходили люди и талантливее, и образованнее, и влиятельней, чем я. За многих просили, некоторые пытались дать взятку, кое-кто даже угрожал.
Как я узнал много позже, моя кандидатура вызвала множество споров, но несогласия эти были благоприятны для меня: обсуждалась не биография или финансы, а то легкое противоречие, которое собеседники углядели в моей внешности, — слегка ожесточенный, резкий взгляд у добродетельнейшего и проверенного отца семейства. Решительность, жесткость, сила в поведении тихого и неприметного человека. При ближайшем рассмотрении было решено — это признак настоящего ученого, чувствующего уверенность в своих талантах, проявление жажды знания. Так что в некотором роде я все угадал правильно. Меня выбрали.
И когда отчаяние почти совсем захлестнуло меня, на экране вспыхнуло уведомление о приходе почты с обратным адресом моего потенциального работодателя.
— Открывай, Сенька! — Стоя посреди комнаты, я выкрикнул команду домовому, но сам не двинулся с места.
Вежливое лицо замначальника отдела кадров сообщало мне, что я принят на искомую должность. Электронная имитация (для экономии времени он просто сказал «да», и его запись лица во время разговора была просто подкорректирована машиной — очередная выдумка психологов) рассказала мне, куда и когда я должен явиться. Текстовое сообщение и копия договора прилагались. Теперь можно было звонить, и я почти на крыльях подлетел к объективу уточнять, нет ли какой ошибки.
Но сразу после того, как я убедился, что все это правда, что меня действительно ждут, я почему-то не запрыгал от радости. Я всего лишь успокоился. Не было ощущения какой-то полной победы, оглушительного успеха, невероятной удачи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110