— Юрий Дмитриевич, я ведь академическую карьеру сделать хотел, а тут такие дела... Слух, однако, прошел, что в науку опять деньги капать будут немаленькие. И зачем мне надрываться в фирме, оставаться инженером, когда я могу стать ученым? — Такую увертюру я разыграл из опасения, что в этом старике, стоящем одной ногой в могиле, может проснуться ревность. Ведь он чувствует дыхание смерти лучше меня, собственная старость уже прочно поселилась в его сознании, вдруг он позавидует моей молодости и тем слухам, что ходят о бессмертии? Начнет делать мелкие гадости.
— И ты поближе к денежным местам окопаться хочешь?
— Не без этого, а кто не хочет? Вопрос в том, чтобы и наукой заниматься, и в масле кататься.
— А где ж ты такие места увидал?
— А куда сейчас людей набирают и вокруг чего стоит этот тихий гвалт? Вот туда мне и надо. — Я решил полностью открыть карты.
— Уж не в Зеленоград ли? — Старик посмотрел мне прямо в глаза.
— Туда. — В таких случаях нельзя колебаться и надо тоже смотреть прямо в глаза. Что я и сделал.
— Сынок, а ведь раньше ГБ на подобные проекты людей под лупой рассматривало, душу вытряхивало. — Лицо его будто отразило те времена, которые он еще неплохо помнил.
— Я не шпион, и скрывать мне нечего — любая перетряска моего грязного белья пойдет только мне на пользу. Идеологических проверок не будет, да и что сейчас за идеология? Разве только гуманистов давить, так ведь я не с ними. Специалист из меня неплохой, даже очень. Из хороших спецов по моей дисциплине сколько молодых? Не так мало, но шанс прорваться есть... Юрий Дмитриевич, вы только упомяните обо мне, прошу.
Старик покряхтел, отпустил пару глубокомысленных замечаний, в очередной раз вспомнил прошлое и согласился,
Я провел десятка полтора таких бесед, перетряхнул всех старых знакомых — уже много менее влиятельных. Старался не напороться на тех, кто из зависти мог бы мне напакостить. Завел несколько новых. Разумеется, не они обеспечили мой прием, с их помощью я добился только неясного и расплывчатого обещания собеседования, был занесен в самый предварительный список кандидатов. Даже эти обещания тревожили меня, я все время сомневался, боялся потерять свое место (почему боялся этого — до сих пор не понимаю). Страшно было менять свой мир.
На собеседование мне было только к полудню, солнце поднималось, и стекла в кабинете темнели. Оля с Васькой сидели у ее подружки — тот, кто видел, как я готовился и ждал хоть одного экзамена, прекрасно знает, что во избежание маленькой нервотрепки лучше быть от меня подальше. Я поймал себя на том, что уже пять минут барабаню пальцами по спинке стула. Мысли путались, отказывались сплетаться в обычный поток рассуждений. Если так пойдет и дальше — на собеседование я приду с щелкающей челюстью и бегающими глазами. Так не пойдет. Надо решать. И как идущее на приступ острова войско отталкивает после переправы от берега лодки, так я решился сжечь за собой мосты. Не во внешнем смысле — мосты надо сжигать в собственном разуме.
— Сенька! — Я активировал дешевенький домашний компьютер, даже не андроида-дворецкого, а так, сумму всех электронных приборов дома, объединенную в сеть и разбросавшую везде паутину микрофонов и динамиков.
— Я здесь, сударь, — отозвался голос из стены.
— Рабочий дневник, распорядок дня, финансовые программы — на стол.
Тогда была модна стилизация «домовых» под славянскую старину, чуточку пижонский жест общества в сторону гуманистов. На панели рабочего стола отразились таблицы и графики моих занятий, хобби и их стоимости.
— Игровой клуб «Стрелок» — больше не посещаю, с пейнтболом завязываю. Пошли уведомление, отзови мой билет, денег им не переводить.
— Подтверждаете? — Голос вежливо переспрашивает, а на экране загораются зеленым колонки таблиц.
— Да. — Я встал из-за стола и начал ходить из угла в угол, переступая через коврик с красно-синим узором. — Пошли извинение моим постоянным компаньонам. Приблизительное содержание: сожалею, но эта игра мне временно надоела, ищите себе в команду другого замыкающего. Я временно отсутствую.
На обоях шумели дубравы, а в висках у меня с легким шорохом протискивалась по сосудам кровь.
— Посещение аквариума и океанариума отменяются. Вернуть билеты, получить деньги... Подтверждение. Мои рисунки в электронной форме — заархивировать. Заказ на новые краски для натуральных — отменяется... Подтверждение.
Искусство отнимает у меня время, а его надо освободить.
— Спектр проигрываемой музыки — больше не расширять. Новой не покупать... Подтверждение.
Лучший отдых — это перемена рода деятельности, для отдыха — надо будет всего лишь подобрать другой сорт работы.
— Фильмов художественных больше не покупать. Расторгнуть договор с распространителем... Подтверждение.
Развлечения — это враг любого работника.
Я механически, грубо и почти вслепую крушил свою старую жизнь. Я обращал в информационный пепел, в ничто, собственное бытие, свой досуг последних лет. И с каждым выданным подтверждением страх отпускал меня. Я решил не ходить в кино, и заказанные на премьеру фильма билеты испарились, я решил больше не бывать на выставках и аннулировал билет в галерею. Оказались заархивированными, глубоко похороненными в недрах компьютерной памяти телефоны знакомых. Зато я больше не боялся потерять уют моем личном мирке — я почти целиком уничтожил его своими собственными руками.
Из всего громадного вороха обязанностей, привилегий, договоренностей, которые отнимали у меня время, привязывали меня к людям, остались только самые необходимые вроде оплаты электричества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110