Именно для этого единство церкви было еще десять лет назад спасено решениями государств.
Киберреформированные, информационные и тому подобные организации, впрочем, не разогнали. Преображенным людям тоже надо будет поначалу что-то внушать, пугать их чем-то заоблачным и всесильным. Сейчас такие религиозные конторы мощно шли в гору, обещая прихожанам спасение в электронном раю за умеренную сумму денег. Чтобы раньше времени не расшалились, их аккуратно придерживали за отрастающие ангельские крылья. Приемы были старые, отчасти даже банальные, но очень надежные: ничто так не отвращает верующего от святого отца, как пропажа церковной кружки.
Сильнее всех не повезло, пожалуй, Сяо Чуну, настоятелю храма Ускоренного Восхода. Его высокотехнологичный культ дзен-буддизма рос слишком быстро, меньше чем за пять последних месяцев увеличив свою численность на полтора миллиона человек. Политикой Сяо не увлекался, хотел лишь начать стройки коконов для хранения душ. Но даже это показалось бдительным властям Поднебесной делом сомнительной лояльности. Успешный культ рассыпался под напором карательных органов: чего только не нашли в подвалах храма — и клонов неучтенных, и андроидов боевых, и заготовок под ИИ незаконный, и программ мозгодавных контрабандных. Самое грустное — все ведь было правдой, какая приличная секта может существовать без такого добра? Преуспевающий общественный деятель мгновенно перевоплотился в обычного заключенного, за жизнь которого не давали и порванного юаня.
Сохранилась и крошечная модернистская оппозиция внутри традиционных церквей: высоким начальством было решено, что традиция — слишком ценный товар, чтобы терять его при переходе в иное состояние духа. Десяток-другой лет подобного прогресса, и церкви резко сменят свои позиции. Так бывало уже не раз — если можно признать коммунизм построением царства божьего на Земле, то почему нельзя освятить поставленное на поток воскрешение?
А пока проклятия и анафемы вкупе с ужасными ошибками приносили результат: старики дружными толпами не штурмовали ворота институтов, а лишь самые богатые или самые одинокие из них отбрасывали предрассудки и не хотели умирать в своих постелях. Правда, за последний месяц рекордное число народа легло в анабиоз, надеясь переждать смутное время и страусиным образом решить дилемму своей совести и жажды существования, но это были уже мелочи жизни.
В одиночку, однако, с проблемой не могла справиться никакая церковь, будь она хоть трижды святая. Планету, кроме стариков, топтали молодые люди, которые пока не задумывались о смерти и видели в перерождении шикарнейший инструмент карьеры, дверь в будущее. Они не грабили банки и не спекулировали на валютном рынке, но этот потенциал человеческих желаний был слишком велик: абсолютно легальными средствами, требуя все больше перерождений, они могли просто раскачать экономику. Как отобрать из этой массы народа самых умных и жадных до власти, чтобы они не повели за собой остальных? Как вообще расколоть, сделать рыхлым и управляемым этот порыв?
Вот здесь и понадобились гуманисты. Предсказуемые и уже относительно нестрашные, как бык после часа общения с тореадором, они должны были сыграть роль сноба, неподвижная верхняя губа которого удерживает молодое поколение от жажды удовольствий, и одновременно дать ему эти удовольствия.
Империя природных игр, о которой так вскользь упомянул Святополк, была обречена на возникновение. За несколько часов до этой сходки другая, тоже гуманистическая шайка, обряженная в перья и с раскрашенными лицами, утвердила почти такой же план действий, только назывался он «В лесах Бразилии». Появления таких идей уже ждали, и замешкайся совет четверых с инициацией проекта, отколовшееся течение Прокопия с легкостью воспользовалось бы им. В ближайшие несколько лет Игре предстояло стать одним из успешнейших предприятий в области развлечений, охватывающим собой половину планеты. Она была нужна, просто необходима — пустопорожнее дело, которым можно занять тысячи талантливых организаторов и просто миллионы людей.
Не всем нравится быть чересчур натуральным рыцарем и ощущать укусы блохи под кольчугой — факт для ИИ печальный, но легко поправимый. Игр создавалось много, на любой вкус, цвет кожи и сексуальную ориентацию. ИИ давали всем и все — теперь любая работа могла стать развлечением, а любое развлечение с легкостью приносило прибыль. Империя спорта и так почти по всем параметрам годилась для этой роли — олимпиады, чемпионаты, турниры всех видов и оттенков находили занятия для всех. Если человек не мог участвовать даже в соревнованиях по спортивному сидению на стуле, а для истребления электронных призраков слишком медленно дергал указательным пальцем, он конструировал гладиаторских роботов. Если он даже отвертку плохо держал в руках — его ждали трибуны тысяч стадионов, раскрывала свои объятия виртуалка, и это тоже была гонка — за лучшими билетами, местами, самыми свежими фильмами и развлечениями. Люди, которые были слишком глупы даже для этого, уже не интересовали ИИ.
Туризм и театры, живопись и животноводство, выставки и войны — все становилось аттракционами или было обречено ими стать. Ведь игра отличается от жизни лишь тем, что в игре решаются только те задачи, на которые уже есть ответы, а новые задачи ИИ решал уже лучше людей.
Больше желанных игрушек для homo ludens, чтобы не волновать его лишний раз, но больше коконов, больше операций переноса сознания для тех, кто хочет могущества. Вот где был новый водораздел: не на богатых и бедных, не на умных и глупых, а только на тех, кто не тратил жизнь на игры, и тех, кто хотел вначале получить вечность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110