Границы его государства расширились до небывалых размеров. Я думаю, при сильном и независимом муже-хетте (а сыновья Суппилулиумы не уступают отцу) Анхесенамон некого будет бояться. Пожалуй, вся знать и жрецы, которые сейчас трясутся и падают ниц при виде Аи и ни во что не ставят молодую владычицу, будут трястись перед новым властителем-хеттом и, конечно же, его молодой женой Анхенсенамон. Хетт не даст жрецам безраздельно господствовать. Он не будет ни с кем делиться властью, тем более с Аи. — Джедхор ненадолго задумался. — Если всё так, как мы думаем, Нефертити — великая женщина. Она сразу поняла как отстранить жрецов от власти и обеспечить спокойную жизнь дочери. Выйти замуж за хетта, сына правителя могущественного государства Хатти — неожиданный и очень хитрый политический ход… Но всё же, — с тревогой в голосе произнёс он, — ты думаешь, Аи раскусил намерения вдовы?
— Во дворце, где живёт Анхесенамон, слишком много людей Аи. Повсюду его уши и глаза. И сейчас, во время семидесятидневного траура, Аи особенно бдителен, — сказал Апуи.
Джедхор уселся на стул с высокой спинкой. Апуи заботливо подложил ему под спину подушку.
— Пожалуй, Суппилулиума слишком подозрителен, — стал размышлять Джедхор. — Получив первое письмо Анхесенамон, вместо того чтобы отправить своего сына, он прислал послов. Думаю, на разведку. Анхесенамон, естественно, не ожидала этого. И её можно понять. У неё мало времени. До погребения Тутанхамона (а осталось не так много дней) ей нужно назвать имя будущего мужа. Послам она вручила второе письмо правителю Хатти и те благополучно уехали. Но пока сын хеттского правителя не прибыл во дворец. Почему он медлит? Это не в его интересах. Стать правителем Великой Та-Кемет — поистине великое счастье для иноземца, — заключил Джедхор.
— То, что вместо сына Суппилулиумы прибыли послы — это вполне понятно, — размышлял Апуи. — Он, должно быть, не поверил Анхесенамон. Вероятно, решил, что это какой-то хитрый политический ход. Суппилулиума ведь завоевал земли, платившие дань Та-Кемет. И ему, в связи с этим, кажется, что великая держава что-то замыслила против него. Например, убить его сына, чтобы наказать воинственного хеттского правителя. Он опасается, поэтому и не прислал сразу сына… Хетты сейчас очень сильны, но Великая Та-Кемет поистине могучая держава. Он сомневается, что божественная владычица Двух Земель может взять себе в мужья хетта, ведь тогда Великой Та-Кемет будет править иноземец! А такого ещё не случалось.
— Ты прав, — сказал Джедхор. — Сомнения Суппилулиумы небезосновательны. Сейчас у нас с Хатти очень непростые отношения. Суппилулиума захватил многие земли, которые платили нам дань. Подношения и подарки от этих земель теперь текут не в нашу казну, а в казну Хатти. Но всё равно, наша держава ещё крепка, и Суппилулиума побаивается Великой Та-Кемет. Думаю, что он даже не мог мечтать о родстве с такой великой державой, как наша.
— Ещё бы! Отсюда и подозрительность, — заключил Апуи и снова перешёл на шёпот. — И потом, Тутанхамон был молод. Поверить в то, что владыка умер, очень трудно. Подозрения Суппилулиума оправданны.
— Сдаётся мне, что, когда послы Суппилулиумы прибыли во дворец, Аи сразу всё понял, — размышлял Джедхор. — Не знаю, что предпримет этот хитрый жрец, но трон просто так не отдаст, тем более какому-то чужеземцу. Он сам всеми правдами и неправдами стремится жениться на вдове… Послы уехали уже давно и увезли с собой второе письмо Анхесенамон, — задумчиво произнёс он. — Возможно, на этот раз Суппилулиума пришлёт ей одного из своих сыновей. У него остаётся мало времени. Скоро похороны. После погребения Тутанхамона вдова должна объявить нового правителя… Но всё же, почему Анхесенамон так боится Аи? Или она боится за свою жизнь?
За дверью послышались шаги.
— Кто-то идёт, — недовольно сказал Джедхор. — Я же просил не мешать мне во время утренней трапезы.
Дверь отворилась. В комнату быстрыми шагами вошёл молодой человек.
— Жизнь, здоровье, могущество! — поприветствовал он хозяина и низко поклонился. — Божественная мать Великой Жены владыки Двух Земель, Нефертити, желает видеть тебя.
— Я немедленно прибуду к ней. Да будет она жива, невредима и здорова! — взволнованно ответил Джедхор.
Посланец ещё раз низко поклонился и вышел. Апуи прикрыл за ним дверь и вернулся к хозяину.
— Великая Нефертити так рано никогда не принимала, — удивился Джедхор. — Что-то случилось…
— Она всегда доверяла тебе, — ответил слуга. — Ты один из немногих, кто не покинул её в годы опалы. Ты остался предан ей.
— Я многим обязан великой и божественной Нефертити. Это она возвысила меня. И то, что я сейчас имею, — это её милость. Я ел её хлеб, когда она была Великой Женой владыки Двух Земель. Да будет она жива, невредима и здорова! Я верно служил ей. Она доверяла мне самые трудные разбирательства. Я был и судьёй, и советником одновременно. Я клялся ей в верности и так же следую своему сердцу теперь, когда она в опале. Разгневанные жрецы Амона не хотят видеть её в столице и разлучили её с дочерью.
— Это неудивительно, — подтвердил Апуи. — Ведь ты же помнишь, господин, какое время было. Её муж, Эхнатон, бывший владыка Двух Земель, закрыл восемь храмов Амона в столице, выселил жрецов, сместил знатных людей со своих постов. В общем, сделал жизнь в столице невыносимой. Жрецы Амона, до этого имевшие огромную власть и богатства и фактически правившие страной, остались ни с чем. Эхнатон у них всё отобрал.
— О, как беспощадно он всё уничтожал! — поддался воспоминаниям Джедхор. — Но самое страшное, что он сделал, — уничтожил мемориальную табличку своего отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153