А
то чаще всего мелькала под его руками смуглая теплота ее тела, слова,
какие нельзя запоминать. Сказал мельком как-то:
- Укреплять волю необходимо...
Вспомнил что-то, улыбнулся:
- Также и читать. Социальная революция...
- Можно и не читать? - спросила задумчиво Олимпиада.
- Да, можно... Социальная революция вызвана... нет, я пообедаю лучше
в Исполкоме...
Фиозу так и не видала. Запус сказал - встретил ее последний раз, ког-
да братались с казаками. Разве нашла Кирилла Михеича, - живет тогда в
деревне, ждут когда кончится. А смолчал о том, как, встретив ее тогда
между возов в солдатской гимнастерке и штанах, провел ее в лес, и как
долго катались они по траве с хохотом. Ноги в мужских штанах у ней стали
словно тверже.
Поликарпыч сидел в пимокатной, нанял какого-то солдата написать длин-
ный список инвентаря пимокатной, вывесил список у дверей. Кто приходил,
он тыкал пальцем в список:
- Принимай, становой, - сдаю... Ваше!..
Была как-будто еще встреча с Кириллом Михеичем. Отправилась Олимпиада
купить у киргиз кизяку. И вот мелькнул будто в киргизском купе маленький
немножко сутулый человечек с косой такой походкой. Испуганно втерся ку-
да-то в сено, и, по наученью его что ль, крикнули из-за угла мальчишки.
- За сколько фунтов куплена?.. Комиссариха-а!..
Тогда твердо, даже подымая плечо, спросила Запуса:
- Надолго я с тобой?
Запус подумал: спросила потому, что начал наконец народ выходить спо-
койно. Распускают по животу опояски, натянули длинные барнаульские тулу-
пы.
Кивнул. В рыжем волосе золотом отливают его губы.
- Навсегда. Может быть.
- Нравлюсь?
- Терпеть можно.
И сразу: к одному, не забыть бы:
- Дом большой, куда нам двоим? Я вселю.
Хотела еще, - остановилась посреди комнаты, да нет - прошла к дверям:
- Почему детей не было с Артюшкой?
- Дети, когда любят друг друга, бывают.
- Немного было бы тогда детей в мире... Порок?
- Я же об'яснила...
- Э-э...
Перебирая в Исполкоме бумаги с тов. Спитовым, - спросил:
- Следовательно, женщины... а какое к ним отношение?
До этого тов. Спитов был инструктором внешкольного образования. Сей-
час на нем был бараний полушубок, за поясом наган. Щеки от усиленной ра-
боты впали, и лоб - в поперечных морщинах. Ответил с одушевлением:
- Сколько ни упрекай пролетариат, освобождение женщины диктуется на-
сущностью момента. Раньше предавались любви, теперь же другие социальные
моменты вошли в историю человека... Стало быть, отношения...
- Если, скажем, изменила?.. Обманула?..
Спитов ответил твердо:
- Простить.
- Допустим, ваша жена...
- Я холостой.
- А все-таки?
- Прощу.
С силой швырнул фуражку, потер лоб и вздохнул:
- Глубоко интересуют меня различные социальные возможности... Ведь,
если да шара-ахнем, а?..
В то же время или позже показалось Запусу, что надо подумать об Олим-
пиаде, об ее дальнейшем. Тут же ощутил он наплыв теплоты - со спины на-
чалось, перешло в грудь и, долго спустя, растаяло в ногах. Махая руками,
пробежал он мимо Спитова и в сенях крикнул ему:
- А если нам республику здесь закатить? Республика... Постой! Советс-
кая Республика голодной степи... Киргизская... Монгольская... Китайс-
кая... Шипка шанго?..
Широколицый солдат в зале, растопив камин, варил в котелке картошку.
Тыча штыком в котелок, сказал:
- Бандисты, сказывают, в уезде вырезали шесть семей. Изголяются, то-
же... Про-писать бы им.
- Прокламацию?
- Не, - винтовочного чего-нибудь...
- Устроим.
Постоял на улице, подумал - к кому он испытывает злость? Артюшка, Ки-
рилл Михеич, Шмуро - еще кто-то. Их, конечно, нужно уничтожить, а он на
них не злится. Теплота еще держалась в ногах, он быстро пошел. Вспомнил
- потерял где-то шпоры. Решил - надо достать новые. Опять Кирилл Михеич
- не глаза у него, а корни глаз, и тоже нет детей. Пальцы холодели -
"надо достать варежки; зимы здесь...". С тех пор как выпал снег, в Пав-
лодаре еще никого не расстреляли.
- Сантиментальности, - плюнул Запус.
И ладонью легонько - три раза хлопнул себя по щеке.
Через три дня, - впервые за всю войну и революцию, - в Павлодаре ста-
ли выдавать населению карточки на хлеб, сахар и чай.

XII.

В желтом конверте из оберточной бумаги - предписание "принять все ме-
ры к организации в уезде и городе регулярных частей Красной Армии.
Инструкции дополнительно".
Дополнительно же приехали не бумажки, а инструктора-спецы и тов.
Бритько. Инструктора остановились в гостинице Шмидта, в номере, где жил
Артюшка. На раме, у синеватых стекол сохранились рыженькие лапки мух -
как-то раздавила Олимпиада. Бритько же ночевал у Запуса. Рос у Бритько
по всему рябоватому лицу длинный редкий и мягкий, как на истертых овчи-
нах, волос.
- Женаты? - спросил он Запуса.
- Не пришлось.
- А эта ходит, тонкая?
- Живет со мной. Жена Артемия...
- Атамана?
И тогда, словно на палку натягивая губы, он внезапно стал рассказы-
вать как его морили в ссылке, как хорошие ребята от тоски ссорились и
чахли. Губы остановились. Потянулась к подбородку рука:
- Заседания посещать необходимо. В момент напряженнейшей борьбы вся-
кое ослабление... У вас здесь люди неорганизованы.. восстание за восста-
нием. У нас сил нет посылать к вам... Вы уже сами пытайтесь, чтобы в
случае чего без пощады!
На заседании Уисполкома тов. Бритько сначала заметил о дезорганиза-
ции, о халатном отношении к буржуазии и кулачеству. Вспомнил тряские до-
роги, тяжелую доху отдавившую плечи: на мгновение ему стало тоскливо -
как в ссылке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56