..
- Владетели аймака Тушуту-Хана издавна, - рассказывает солдат протяж-
но, не глядя на профессора: - издавна с должным уважением берегли бурхан
Будды. Канты по краям его одежды оторочены проволокой из золота, ею же
отделаны ногти...
Профессор отложил карандаш, отодвинул перо. Он смотрит на полку с
книгами:
- Что же я смогу вам предложить, если книги вам не подходят? Смотрите
сами. А на деньги какая цена картофеля?..
Солдат отрицательно мотает плохо остриженной головой. Профессор тогда
спрашивает о муке. Ни муки, ни хлеба у солдата нет. Челюсть профессора
слабо вздрагивает. Оба надевают верхнее платье, потому что сорок минут
на исходе. Профессор Сафонов смотрит в пол и ждет, когда солдат протя-
нет, прощаясь, руку. Рука у солдата Дава-Дорчжи шершавая, крепкая, узко-
ладонная. В сенях он хвастливо сообщает:
- В аймаке Тушуту-Хана, Виталий Витальевич, я имею три тысячи голов
скота... Тогда же, в год появления бурхана Будды, явилось в песках...
Профессор смотрит на рваный воротник его шинели, на заплату под мыш-
ками и со злостью думает о трех тысячах голов скота. Он вспоминает теп-
лые бараньи тулупы, давно когда-то виденные им в Сибири, и, подымая
крюк, неразборчиво бормочет:
- Да... да... гражданин, я непременно запишу ваше любезное предложе-
ние, да... сказание. Хотя я не монголовед, занимаюсь как дилетант, не-
сомненно. Сегодня уже нельзя записать, холодно. Я запишу завтра или се-
годня вечером, если буду топить.
В пролете мелькает пола шинели. Внизу скрипит по камню лестницы брев-
но: кто-то тащит себе в квартиру топливо. Профессору почему-то становит-
ся жалко монгола, он кричит:
- До свиданья!
Закутав поверх пальто ноги одеялом, профессор думает о топливе, о
картофеле, о деньгах. Опять вспоминает три тысячи голов скота, и ему
приходит то, что нужно было сказать монголу. Он хочет выдернуть из-под
одеяла палец, погрозить, но монгола нет. Тогда он шевелит подбородком и
поучает:
- В революции необходимо в целях самосохранения сидеть дома. Но, а
если мобилизация, - тогда необходимо немедленно отправляться домой, а не
ходить по занятым людям, отнимая у них тепло и время, и в течение сорока
минут рассказывать легенды о статуях Будд. Мало ли в мире статуй? И если
имеется три тысячи голов скота, тогда должно иметь хотя плохую баранью
шубу.
Профессор вспоминает слова монгола:
- "Ногти у него отделаны золотом".
Профессор говорит:
- Лучше бы принес картофеля!..
...Вместо того, чтобы записать в эти ежедневные сорок минут те мысли,
что накопляются за сутки и холодными нитками пронизывают мозг, на другой
день, опять, как и ночью, пришел профессору на память монгол Дава-Дорч-
жи.
- Оттого это, - решил профессор, - что ко мне с такими странными
рассказами никто не являлся. Вот если бы пришли купить или выменять мой
мозг, нервы или вчерашний день - забыл бы тотчас по уходе покупателя.
Он острит так, пока растопляет печку и кладет в котелок картофель.
Порция картофеля на сегодня уменьшена. Через день профессор с'едает по-
ловинную порцию и спать тогда ложится при электричестве.
Стук:
- Уоок!.. уоак!.. ак!
Профессор без шубы, без шапки, зло тряся руками, бежит к дверям и,
срывая крюк, кричит:
- Нет у меня времени записывать ваши дурацкие сказания. Я вам не ме-
дик и не монголовед. Что вы каждый день мешаете?
У порога в кожаной куртке и коричневой фуражке (изломанный на трое
козырек) узкобородый человек. Он спрашивает тихо:
- Здесь живет профессор Сафонов?
- Я профессор Сафонов!
- Виталий Витальевич?
- Я Виталий Витальевич!
Тогда человек, плюнув для чего-то на пальцы, лезет в боковой карман
куртки и, глядя на уголок пакета, говорит тихо:
- Профессору Сафонову от товарища наркома по просвещению в личные ру-
ки.
Сафонов забывает закрыть крюк. Человек в кожаной куртке осторожно,
точно пакет, прикрывая холодное железо курткой, опускает крюк. Потирая
над печкой пальцы, спрашивает:
- Заметили, пятнадцать градусов по Реомюру?
- Раздевайтесь.
- Спасибо, товарищ профессор, но нас машина ждет.
Тогда профессор быстро разрывает пакет и читает:
"Всероссийский союз городов, в дополнение к отношению своему, напоми-
нает вторично"...
- Черти! - раздраженно кричит человек в куртке. - Вот черти! Опять на
отношениях Союза городов напечатали. Сколько раз я приказывал важные бу-
маги не сметь печатать... Переверните, товарищ профессор, это машинистки
саботируют...
На обороте профессор читает напечатанное на машинке:

"Народный комиссар просвещения Северных Коммун 16 ноября 1918 года.
Проф. Вит. Вит. Сафонову. Народный комиссар просвещения просит гр-на Са-
фонова немедленно пожаловать на совещание экспертов в особняке бывшего
графа Строганова.
Народный комиссар (подпись).
Секретарь (подпись)".

- Нет подписи, - сказал профессор, - какие эксперты?
Человек в кожаной куртке берет бумажку:
- Секретарь - это я, - говорит он, - забыли на подпись дать, ну, я
сейчас...
- Нет, зачем же...
- Нет, как же, порядок...
Куртка достает химический карандаш. Профессор замечает: таким же ка-
рандашем выведена у него на фуражке звезда. Куртка подписывает. Профес-
сор свертывает бумажку и кладет ее в письменный стол.

---------------

Про печку он вспомнил, когда переезжали Троицкий мост.

Глава II.

Вязаные изделия, некоторые речи об археологических изысканиях и о
российской Красной армии.

...Важные пути тем дальше, чем укромное шествие становится медли-
тельным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22