Глава шестнадцатая
В ту ночь Эван и Кейли занимались любовью со страстью любовников, обретших друг друга снова. Он двигался в такт ее податливому безупречному телу. Он ощущал ее всеми органами чувств: нежную ласку ее прикосновений, непередаваемый запах волос и биение ее сердца. В конце концов, они оторвались друг от друга и лежали обнявшись. Ему хотелось оградить, защитить Кейли от темноты вокруг них. На него снизошел вдруг абсолютный покой.
На губах Кейли играла улыбка удовлетворения.
— О Боже! Это было что-то! Где ты научился всем этим штучкам?
Он, поколебавшись, ответил:
— Я, э-м, прочитал недавно «Камасутру»… Эван смотрел на нее, и снова тревожное предчувствие стало одолевать его.
— Надеюсь, тебе не показалось это странным?
Она хихикнула.
— Ну, если можно назвать множественные оргазмы странностью…
Кейли снова прижалась к нему, улыбаясь.
Эвану хотелось успокоиться рядом с ней, но ощущение тревоги грозило захлестнуть его, вылезая изо всех уголков сознания. На прикроватной тумбочке Кейли внезапно зазвонил телефон, и Эван, не раздумывая, снял трубку.
— П-р-р-ривет, — прохрипел он. На другом конце была мертвая тишина. — Алло? Кто это?
Кейли пожала плечами.
— Да пошли они…
Эван улыбнулся и кивнул согласно, кладя трубку на место.
— Что еще за ерунда?
— Наверное, один из мальчиков Гвен уснуть не может. У нее миллион поклонников.
— Ага, — он кивнул с шутливой серьезностью. — Бедняжка. У нее нет таких роскошных отношений, какие у нас с тобой…
Кейли согласно мурлыкнула.
— Ты когда-нибудь задумывалась над тем, что делает нас такой идеальной парой? — спросил Эван.
— Да нет, — пробормотала она. — Просто так есть, и все.
— Но все-таки, что заставило тебя сбежать и приехать ко мне после моего переезда?
Кейли удивленно на него посмотрела.
— Как будто он мог меня остановить. Да и что он мог мне сделать?
Она ответила таким тоном, будто этот вопрос был самым дурацким, который она когда-либо слышала. Эван никак не прокомментировал это и только сильнее прижал ее к груди.
— Думаешь, мы всегда будем вместе? Она отодвинулась от него и с любопытством посмотрела.
— Но это же и есть наш план, не так ли? — ответила она. — Ты и я — вместе. Сквозь огонь, воду и медные трубы. Не об этом ли мы всегда с тобой говорим?
От того, что она сказала, беспокойство Эвана немного отступило.
— Я просто хотел удостовериться. Кейли улыбнулась.
— Прекрасно. Тогда иди ко мне и дай мне немного сахарку.
>
Женское общежитие было построено в пятидесятые, во времена менее параноидные и более мягкие. Северный угол здания примыкал к зданию колледжа, а противоположная сторона выходила на дорогу, усаженную высокими ветвистыми деревьями. Их кроны, соединяясь над дорогой, образовывали навес, и тяжелые ветви с листьями загораживали уличные фонари. Это был камень преткновения между студенчеством и городским советом, где каждая сторона требовала оплатить стрижку деревьев, но пока ни те, ни другие за это так и не взялись. В результате с приходом ночи на некоторых участках улицы было темно, как в банке чернил, и — еще один промах управления городского планирования — телефонная будка была как раз в пределах одной из темных зон.
Лампочка в будке давно была разбита, а стекло расписано неприличными граффити соперничающих братств. Для того чтобы разглядеть стоящего в этой будке со стороны, потребовался бы прибор ночного видения. Человек в будке стоял, положив одну руку на телефон, а другой упираясь в стекло. С этой точки женское общежитие очень хорошо просматривалось. Мягкий свет включенного телевизора освещал окна первого этажа, на втором этаже горел свет. Окно комнаты Кейли как раз выходило на дорогу.
Пальцы наблюдавшего за окном человека напряглись на телефонной трубке. Он решал, стоит ли ему снова набрать ее номер. Решил, что не стоит. Они получили достаточно предупреждений. Не надо было вообще им звонить. А теперь нужно вернуть кое-какой должок.
Спустя несколько минут фары проезжающей машины осветили телефонную будку.
>
Эван сидел в шезлонге и обмахивался листовкой, глядя на то, как салаги бродят по двору, собирая пивные бутылки, коробки из-под пиццы и прочий мусор. Он смотрел на них с жалостью. Один особенно неуклюжий парень был назван Хантером «Мисс Тета», и беднягу принудили носить старое вечернее платье, рыжий парик и пластмассовую тиару.
У Эвана с трудом укладывалось в голове, как кто-то по своей воле мог идти на все эти насмешки и унижения для того, чтобы попасть в братство, узнать о каких-то идиотских секретных рукопожатиях и присоединиться к клубу любителей пива. Он усмехнулся. По крайней мере, если ему и пришлось пройти через все это, то это случилось не с ним, а с каким-то другим Эваном.
Он набрал в грудь воздуха и крикнул:
— Эй! Завязывайте! Бросьте всю эту херню и тащите свои бесполезные задницы сюда!
Эван старался, чтобы его голос звучал как у армейского сержанта, но его прямо-таки распирало от смеха.
Салаги сделали то, что им приказали, и собрались вокруг него.
— Да здравствует, да здравствует, «Тета Чи…» — запел парень в платье.
Эван поднял с земли деревянную ложку и помахал, как дирижер, прося их остановиться.
— Заткнись, идиот, здесь я говорю.
Он треснул ложкой по салатнице, которую один из несчастных салаг носил на голове, как шапку.
— Тихо! Так. Возьмите это и прочитайте. Эван раздал листы бумаги, которыми до этого обмахивался, как веером. Мисс Тета изучал их с напряженным выражением лица.
— Это что, наше следующее задание? Эван кивнул.
— Точно. Так все из вас, «духов», поняли, что нужно сделать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78