— О, профессор, я не уверен. Мне кажется я что-то напутал… — Эван почесал голову. — Разве Павлов не тренировал своих собак, чтобы те лизали ему яйца?
Картер расхохотался и покачал головой.
— Кажется, тебе что-то известно, Эван? Ты типичный студент психфака — слишком много умничаешь!
Эван пожал плечами.
— Что я могу сказать? Это дар.
Две студентки прошли мимо, бросив свои тетради на стол так, словно они жгли им пальцы. Одна из них показала Эвану язык и, уходя, пробормотала что-то типа «этот обдолбаный ботан».
Профессор посмотрел в тетрадь Эвана.
— Ну и как продвигается твой проект? Все намереваешься изменить точку зрения на ассимиляцию памяти, которой мы, скромные ученые, придерживаемся до сих пор?
Внезапно у Эвана пропало всякое желание улыбаться, и Картер это почувствовал, сразу посерьезнев.
— Увы, у меня нет выбора.
Картер с серьезным видом кивнул. Однажды Эван рассказал ему о своих затмениях, когда занимался с ним дополнительно, и профессор понял причину, по которой его студент лез из кожи, изучая проблемы памяти.
— Не беспокойся. Я уверен, что это будет настоящий взрыв.
Эван кивнул, прощаясь, и ушел. Даже если случайный выбор слов профессора и задел его, то внешне это никак не проявилось.
>
Проезжая на велосипеде по улице, Эван попытался снова поднять себе настроение и почти преуспел в этом. В это время дня студентов у здания колледжа было немного — несколько небольших групп, устроившихся на травке или у киоска. Приглушенные хип-хоповые банч доносились из чьего-то динамика, и пальцы Эвана начали автоматически отстукивать ритм на руле. Завернув на хорошей скорости за угол, он почувствовал, как свежий воздух приятно обтекает его лицо и, крутанув педали, проскочил между двух попавшихся по пути первокурсников, обложивших его матом. Он поднажал еще, проезжая мимо двух общежитий студенческих братств. Он никогда не затруднял себя запоминанием их названий, отметив их про себя как «Фи Бета Чего-то» и «Тета Что-то Там».
У общежитий болталось немало «тет» в сине-желтых куртках. Они засмеялись над чем-то, когда он проезжал мимо. Один из них выкрикнул оскорбление и швырнул в Эвана пивной бутылкой, от которой тот ловко уклонился.
— Вали отсюда, мудак немытый, — крикнул другой.
Эван закатил глаза. «Козлы» было бы более подходящим названием для их компании, подумал он.
Неужели эти самовлюбленные придурки не понимали, что все это дерьмо о студенческом братстве в духе фильма «Энимал Хаус» давным-давно выглядит просто глупо.
Через пару кварталов он притормозил. У входа в главный корпус общежития и пристегнул велосипед цепью к железной велосипедной стойке. Достав из багажной корзины свою сумку, он перекинул ее через плечо.
— Дом, милый дом, — с сухим юмором произнес он вслух.
Главный корпус был четырехэтажным кирпичным зданием с унылым фасадом, в котором постоянно находилась толпа народа. Один из студентов психфака определил архитектуру здания как «раннюю кретинскую готику». Для Эвана Треборна это был дом до конца семестра.
Эван делил комнату 404 с еще одним студентом и его «периодическими женщинами». Поднявшись по лестнице на четвертый этаж, он сразу же услышал скрип кровати и звуки спортивного секса, эхом отдававшиеся в коридоре. Эван щедро подарил им еще несколько драгоценных мгновений, купив кока-колу из автомата, прежде чем войти в комнату.
В комнате было темно и душно. Жалюзи на окнах были закрыты, а свет погашен.
Эван прошел на свою половину и бросил книги на кровать. Он изо всех сил старался не смотреть на бледную наготу девушки на другой половине комнаты, хотя все же метнул взгляд исподтишка на ее дерзко торчащие груди.
Не обращая внимания на недовольные возгласы девушки и своего соседа по комнате, Эван поднял жалюзи и открыл окно. Вспоровшие темноту лучи света осветили крошечную комнату с синими стенами, залепленными постерами готических групп. Постеры регулярно обновлялись, и с творчеством большинства групп Эван был едва знаком. На его половине было практически то же самое.
Из-под одеяла на другой кровати появилась толстая рука, потом нога, и, наконец, подобно носорогу, вылезающему из болота, появился Тампер, сосед Эвана. Тампер-Кувалда был огромным чуваком, это точно. Черные панковские волосы и грубые черты лица невероятно подходили к его образу варвара, и все это венчало могучий трехсотфунтовый торс. Его настоящее имя было Уэнделл, но Эван лишь однажды ошибся, назвав его так. На пенопластовых потолочных панелях осталась вмятина от головы Эвана после того случая, когда разъяренный Тампер, подняв, ткнул его головой в потолок.
Совершенно не стесняясь, Тампер вытерся какой-то черной тряпкой.
— Сверчок, — провозгласил он. — Познакомься с моим хорошо воспитанным соседом, уважаемым Эваном Треборном.
— Привет, — безразлично бросил через плечо Эван и тут же снова вернулся к своим опытам.
Он сконструировал простенький лабиринт с маленьким блюдцем, в котором на одном конце лежали пожухлые кукурузные хлопья, а на другом была чашка Петри, населенная копошащимися плоскими червями.
— Привет, ребята, — пробормотал он себе под нос. — Кто-нибудь из вас чувствует себя умным сегодня?
Завязывая «мартенсы», которые завершали ее готический прикид, Сверчок исподлобья посмотрела на Эвана.
— Я тебя знаю. Ты облажался на антропологии.
Она перевела взгляд на своего любовника.
— Увидимся, Тампер. Эван посмотрел ей вслед.
— Мне тоже очень приятно познакомиться.
Он улыбнулся своему другу.
— Любовь зла, а? Тампер скатал тряпку в шар.
— И то верно.
Он бросил шар Эвану, который инстинктивно его подхватил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78