Вспыхнули индикаторы на стене. Луч сканирующего лазера прошел по жесткому узловатому телу, отражаясь в искрящемся блестящем панцире. Чириканье анализатора продолжалось всего несколько мгновений. Затем все стихло.Бронированный щит распался на части, которые утонули в нишах. В каюте стало светло, и индикаторы на переборках замигали как сумасшедшие. Экран вспыхнул, и по зеленому полю побежали символы. Целый водопад знаков мелькал и переливался, но вот он остановился, и на дисплее появилось:«Чужой»«Вторжение в центральную сеть»«Доступ к информации ограничен»«Доступ к информации закрыт»«Все каналы центральной системы блокированы извне»«Экстренное уничтожение информации на матрицах»«Переход системы в режим уничтожения информации»«Предупреждение экипажу: на корабле обнаружено присутствие чужеродной мыслящей субстанции 47-го класса по шкале Ван-Стафа»«Чрезвычайная опасность»«Компьютер отключен. Информация уничтожена».Жилистые пальцы разжались, и на пол с шипением упал блестящий наконечник, рассыпая осколки волноводов. Индикаторы ослепительно вспыхнули и стали взрываться один за другим, наполняя каюту едким дымом. Экран погас. Лапа поползла по клавишам, оставляя на них сгустки прозрачной слизи. Рев сирены расколол тишину корабля, и нежный женский голос речевого синтезатора запричитал: «Команда, срочно приступить к эвакуации. Включена система уничтожения корабля. До взрыва тридцать минут. Отсчет времени пошел. Двадцать девять…»Голос начал искажаться и через мгновение утонул в реве заработавших маршевых двигателей.Вспыхнул экран: «Курс изменен. Нынешнее положение корабля: 756456765298787671211438565430 7685…»Экран взорвался. Осколки стекла зацокали по панелям, срезая колпачки индикаторов, ручки тумблеров; раскалывая корпуса клавиш, царапая переборки и потолок. Панель центрального терминала отлетела, обнажая пучок вьющихся щупалец, пробивающихся сквозь пыльные кристаллы и платы.Вспышка. 33 Бретт трудился над самокруткой, глядя в толстый доисторический журнал с инструкцией по изготовлению этого чуда. Согласно руководству он аккуратно расправил клочок бумажки, насыпал в нее табаку и старательно сворачивал теперь в тонкую трубочку. Потом требовалось смочить слюной край и заклеить самокрутку. Но мокрая от слюны бумага почему-то не хотела клеиться, табак рассыпался, и вот уже в который раз ничего не получалось. Сидящие рядом с интересом наблюдали за процессом.— Черт, наконец! — Бретт быстро вставил получившуюся сигарету в рот и подкурил ее.Едкий липкий дым пополз по кают-компании.— Фу, ну и гадость же ты вечно вычитаешь в своих дрянных журналах! — сказала, поморщившись, Рипли. — Прочитал бы хоть когда-нибудь что-нибудь стоящее.— А-а-а… — отмахнулся он, — это и есть самое стоящее!— Да, конечно, это самое стоящее дерьмо из всего дерьма, что есть на свете!— Ты, между прочим, утверждала, что такого вообще не может быть!Дым резал глаза.— Лично мне хочется здоровым долететь до дома, — вдруг сказал Паркер.— Друг, что ты? Ты ведь тоже нет-нет, да курнешь! — удивился Бретт.— Да я не об этом. Меня интересует, что мы будем делать с этим существом?— Правильное решение можно будет принять, когда мы хорошенько все обдумаем, — глубокомысленно изрек знатный курильщик и исчез в клубах дыма.— Слушай, — Рипли наклонилась к нему, — а ты знаешь, что постоянно говоришь «правильно»?— Правильно!— Нет, ну что можно думать о человеке, который всегда говорит «правильно»?— А он родился таким «правильным», — хихикнул Паркер.Сидевший рядом капитан с задумчивым видом гладил бороду.— Во, правильно! — довольный Бретт поправил бейсболку.К веселой компании подошла Ламберт. До этого она сидела в глубине каюты и с каменным лицом смотрела прямо перед собой. Выглядела она ужасно. Коротко подстриженные светлые волосы были взъерошены, щеки впали, бледно-желтая кожа обтягивала широкие скулы. Под большими серыми глазами проступили серо-синие полумесяцы, а тонкий прямой нос заострился и теперь напоминал клюв большой птицы. Она обвела присутствующих пустым испуганным взглядом и еле заметно напряженно улыбнулась.— Ладно, хватит. Заткнитесь! — разрушил идиллическое веселье Даллас. — Нужно занять свои места и заняться делами. — Он встал и пошел к выходу, но по дороге наткнулся на Ламберт и остановился возле нее.Глядя сквозь капитана, она заскулила:— Неужели вы забыли о том, что находится у нас на корабле? Ведь, может быть, это правда, что опасность чрезвычайна!Причитания прервал зуммер селекторного телефона. Рипли потянулась к микрофону и щелкнула тумблером:— Да, слушаю.— Даллас! — позвал восторженный голос Эша.— Что? — отозвался капитан.— Даллас, приходи немедленно посмотреть на Кейна. Он открыл глаза.— О Боже… 34 Кейн сидел на столе и усиленно тер глаза. Черные точки зрачков сузились и почти исчезли в голубых глазах, не пропуская свет. Веки набухли и вздулись тяжелыми багровыми неповоротливыми мешками. Кожа на щеках обвисла, а губы пересохли и потрескались. На широком с горбинкой носу выступили крупные капли пота. Вообще все его лицо было измято и истерзано, как будто по нему долго били. В накинутом на плечи одеяле и с чашкой горячего какао в руках Кейн больше всего напоминал бездомного с благотворительным ланчем под Рождество.— Как ты, братишка? — спросил заботливый Паркер, — как обычно, он успел первым сделать то, что собирались сделать все, и задал вопрос, который хотели задать все.Кейн устало щурился и отхлебывал из чашки.— Глупый вопрос. Ужасно, просто ужасно. Как может чувствовать себя человек после этого? Наверное, как новорожденный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52