Тишина. Теперь уже мнимая. Как среди звезд. Это ничего, что она вновь отзывается во мне тем резонансом, от которого горят леса. Теперь мне не следует ее слушаться.
Гибернатор в порядке. Сигнализация — тоже. Ни экипажи, уже удалившиеся на несколько парсеков, ни система связи с городом не имеют с этим ничего общего. Остается одно. База. Какая-то из сторожек, поджидающих своего двадцатилетия. Одна из двух.
Обе расположены не далее, чем в радиусе пятидесяти километров от гибернатора. Но не в том дело, хотя это и наверняка. Каждая выглядит иначе. Может изображать, к примеру, рощу деревьев, растущих немного теснее, чем в иных местах. Сторожку возле старой каменоломки. Или же запертый на все замки ресторанчик в парке. Притаиться над котлованом, который представляется мне прудом. Или болотцем, как то, что за стеной.
И еще в одном я уверен. Буду искать. До тех пор, пока не пройду сквозь какое-то дерево, не погружу ногу в пруд и не вытащу ее ненамоченной, не обопрусь спиной о несуществующую скалу.
Я буду искать… и сразу.
Поднялся. Щелкнул пальцами и улыбнулся стерегущему у входа автомату.
Разумеется, я буду искать. И найду. Должно быть, здорово я маялся головой, если сразу до этого не додумался.
Моя база — металлическая. Не вижу причин, по каким другие следовало выстраивать из пластика. Или из дерева. По крайней мере, их наружный панцырь. А поскольку так, то существует простенький способ. Я бы сказал: школьный.
Ферроиндукционные датчики. Достаточно двух. Запрограммированных, скажем, на пятьсот метров. Чтобы не указывали направление на город. Ни на коммуникационные линии.
Я вышел в тамбур и раскрыл квадратные дверцы склада оборудования. Вызвал автомат и распорядился принести инструменты для их монтажа. Сам же вернулся в кабину и занялся программами.
Через три четверти часа аппаратура была готова. На полу, неподалеку от выхода, покоились два небольших цилиндра с приборами управления и связи. Сами датчики занимали сравнительно немного места. Обычные стереотипные устройства, даже малоуниверсальные. На я хотел иметь свободу движений. И незанятые руки. Я решил, что раздам их автоматам, а для себя сохраню подручный дистанционный пульт. Это потребовало определенной работы. Если уж мне удастся напасть на след, то не стоит ничего пропускать. Даже существования двух баз, расположенных на расстоянии, скажем, в сто метров и лежащих на прямой линии.
Я приготовил автоматы и начал убираться. Но тут же остановился.
— Спокойной ночи, — пожелал сам себе. — Вот и все. На сегодня.
Я простоял еще с минуту, разглядывая аппаратуру, потом мотнул головой, сбросил рубашку и направился в ванную.
Надо все рассчитать. Допустим, следует торопиться. Но ведь главное мое задание — вернуться назад. В состоянии, когда можно будет все обдумать.
Было почти одиннадцать. Уже несколько часов, как снаружи наступила ночь. Здорово же меня припекло, если я совсем позабыл об этом.
* * *
Слабый ветер нес запахи весны. Уже вчера она давала о себе знать. Сегодня же ее присутствие ощущалось в каждом глотке воздуха.
Я расставил автоматы на противоположных краях поляны, перебросил излучатель на грудь и разблокировал датчики.
Поначалу ничего не происходило. Неожиданно в ручках пульта почувствовалась слабая вибрация. Линии пеленгов в окошке вытянулись и пересеклись. Поплыли цифры координат.
Я какое-то время следил за ними, после чего поднял голову и посмотрел в направлении соседнего холма, соединяющегося с моим чем-то вроде поросшей лесом лощины.
Восемьсот метров. Может, километр. Но с тем успехом — сразу же за первой грядой, там, где начинается склон.
Не спуская глаз с вытянутого, прямоугольного окошка, я заслонил его ладонью от солнца и двинулся вперед. Слева и справа, на расстоянии в тридцать метров, двигались автоматы.
Я добрался до края поляны и, не задерживаясь, углубился в заросли. Несколько минут, подняв высоко над головой руки, с пальцами, стиснувшимися на ручках пульта, я таранил чащу. Дальше пошло немного легче. Однако и этих нескольких десятков метров оказалось достаточно, чтобы я промок до ниточки. Каждая ветка сбрасывала на меня цепочку мелких капель. Там, куда не проникали солнечные лучи, царил пронизывающий холод.
Один из автоматов споткнулся, потребовалось несколько минут, прежде чем я выпутал его из переплетения высоко поднятых над землей, извивающихся корней. Он молотил по ним лишенными приспособлений манипуляторами, словно в приступе безумия. По лесу разносился оглушенный, тупой треск. Впрочем, и каждому моему движению сопутствовали звуки, похожие на старт ракеты внутри огромной кучи хвороста. Эластичный капюшон куртки не давал достаточной защиты, подбородок и щеки болели от тысячи уколов, словно от ударов ломающихся посередине шпаг.
И длилось это почти полные три четверти часа. На это время замолкли все колокола, всякое гудение. Остались только треск ветвей, напряженные, размеренные движения головы, рук, всего тела сквозь пространство, столь же пригодное для прогулок, как недра горы. Если бы не олень, а слон притаился в этих зарослях, я прошел бы под его хоботом и ничего не заметил.
Наконец впереди стало посветлее. Еще несколько отчаянных рывков тела — и чащоба внезапно отпустила меня.
Я стоял на проталине, в той замеченной сверху лощине. К вершине следующего холма вела расчищенная от деревьев дорога, напоминающая трещину в горном массиве. Она не упиралась в тупик. Как раз там, где я стоял, просека отклонялась вправо, сворачивая на русло пересохшего ручья или давнюю тропинку. Там находился город.
Так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62