Корабль уже довольно давно вышел из бесконечной космической ночи и вошел в тонкую полоску синевы. Он пронизал волнующееся море белых облаков и ворвался туда, где был солнечный свет, ветер и горизонт.
Теперь же корабль спустился еще ниже, и казалось, что снежные пики гор вот-вот вспорют ему брюхо. С ревом и громом сверкающий титан мчался сквозь ветры и дожди, и вслед ему грохотал воздух.
Корабль несся над континентами и бурными морями, отбрасывая веретенообразную тень на пустынные острова и вспугивая лесных птиц. Он промелькнул над желтыми песками пустыни, взметнув за собой новые дюны.
Дерриок отрывался от телеискателя, только чтобы сделать пометки в блокноте.
Спустя шесть часов он устало поднялся.
— Все то же самое, — сказал он Уайку.
Капитан остался спокоен. Выражение его лица не изменилось. Лишь мускулы напряглись еще больше.
— Вы могли бы предложить подходящее место для полевых исследований?
Сверившись с блокнотом, антрополог назвал Хафиджу координаты замеченных им сверху развалин, которые могли представить для них наибольший интерес.
Теперь в рубке властвовало отчаяние, давно знакомое отчаяние, безмолвное и незаметное. «Все то же самое. Всегда то же самое!»
Корабль с грохотом повернул к району, указанному Дерриоком. Он встал вертикально и выпустил столб кипящего пламени на пески, которые ждали его с вековым терпением. Потом скользнул вниз, коснулся земли и замер.
Наступила тишина.
Проверка показала, что воздух этой планеты непригоден для дыхания. Собирать вертолет никому не хотелось, и было решено отправиться к развалинам пешком, благо они были где-то совсем рядом. Дерриок, Црига, Нлезин, Лейджер и Арвон надели маски. Остальные остались на корабле.
Внутренний люк выходной камеры захлопнулся, и медленно, с шипением открылся наружный люк. Дерриок первым спустился по трапу. За ним следовал Арвон. Он поежился, хотя снаружи вовсе не было холодно. Его сапоги погрузились в желтый песок. Арвон остановился и прислушался. После непрерывного гудения механизмов корабля звуки, которые он услышал, показались ему необычными.
Он услышал вздохи ветра в пустыне, ветра, который играл океанскими волнами и будет играть ими вновь. Шорох сыплющегося, движущегося песка. Этот шорох напоминал шум дождя, но небо над ними было безоблачно-синим, а солнце — теплым и ласковым. Резко очерченные тени людей скользили впереди них по волнистому песку.
И этот же шорох был шепотом смерти, тихим равнодушным рассказом о жизни, которая была когда-то, а теперь исчезла навсегда.
«Смерть, — подумал Арвон, — здравствуй, старая знакомая!»
— Пошли, — окликнул их Дерриок и зашагал по песку. — Скорее, если хотите до ночи вернуться на корабль.
Арвон подошел к остальным, и они двинулись гуськом через пустыню, а песок сыпался им в сапоги, забирался под рубашки.
«Ванна сегодня не пометала бы», — подумал Арвон и улыбнулся неуместности этой мысли.
Позади них посреди унылой пустыни возвышался корабль. Впереди, беззащитно и голо, в сыпучих песках лежало то, что некогда было городом, а для кого-то — родным домом.

Как описать печаль веков? Какую эпитафию начертать на надгробном памятнике человечеству?
Арвон взглянул на Нлезина и на Лейджера. Какие строчки появятся в их записных книжках, какими словами они выразят то, что видят здесь, в мире, название которого для остальных их соотечественников — всего лишь пустой звук?
Все возможные слова уже столько раз использованы…
Арвон взглянул на грузного Дерриока, пробиравшегося между руин. Как ему удается видеть только отвлеченные проблемы в этом городе, где исчезли даже мертвецы? Как ему удается замечать только типы зданий, источники энергии, принципы планировки и уровень техники? Как устроены глаза, которые не видят призраков? Какие уши надо иметь, чтобы не слышать шепотов, сетований, далекой, утраченной музыки?
По улице, по которой они идут сейчас, когда-то ходили другие люди. Тогда не было ни песка, ни зазубренных бетонных обломков — никаких свидетельств гибели и разрушения, никаких рубцов, оставленных огнем. А вот деревья тут, наверное, были. Зеленая трава. Деловой шум. Мелькающие лица: счастливые, печальные, красивые, безобразные. Телеэкран последних известий: новости и изображения со всех концов мира. Что было новостями для них, чей конец был так близок? О чем они думали, говорили, шутили?
«Завтра ожидается переменная облачность, днем небольшой дождь… Зеленые выиграли сегодня Серебряный приз, игра была сенсационной… Некий делец сошел с ума, когда возвращался из конторы домой: до того, как его схватили, он успел пырнуть ножом трех собак и объяснил полицейскому, что собачий лай не дает ему спать по ночам… Положение в Океании серьезнее, чем кажется, но Совет считает, что оснований для особых опасений нет… Повторяем: завтра будет переменная облачность, днем ожидается небольшой дождь…»
Голоса, лица, смех.
Арвон обошел разрушенную стену и направился вслед за Дерриоком к центру развалин. Да, конечно, он фантазирует, и призраки, которые будто бы идут рядом с ним, тени, которые будто бы мелькают в зияющих провалах, некогда бывших окнами, — все это лишь плод его воображения. Однако эти призраки реальны — призраки всегда реальны на кладбищах цивилизаций, столь же реальны, как мужчины и женщины, которых он знал на Лортасе, и столь же слепы…
«Плачь о них, ибо они не могут больше горевать! Плачь о них, ибо они смеялись, они любили, они исчезли!»
— Вот библиотека! — позвал их Дерриок.
— Вернее, ее остатки, — поправил Нлезин.
— Ну и каша! — сказал Црига.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53