Я медленно шел к гостинице, где остановился Ромс.
Из переулка вышла девушка, посмотрела на меня веселыми глазами, чему-то улыбнулась и пошла впереди, в двух или трех шагах от меня. Она была хорошо сложена, и движения ее дышали спокойной радостью. Я с грустью смотрел на ее стройную, ладную фигурку и думал о том, что по какой-то прихоти случая наши пути на короткое время сошлись на этой улице и так же разойдутся. Она уйдет, и я снова останусь один. Потом подумал: «Смешно, она рядом, но не со мной, я и сейчас один. Может, догнать ее и сказать: я Антор, мне грустно, будьте со мной! Может быть, от этого многое зависит, может быть, тогда я не буду один, может быть, мы всегда будем вместе, даже тогда, когда я буду один»?
Она свернула за угол, и облака словно еще ниже спустились над городом.
Я зашел в гостиницу и отыскал служащего. Он узнал меня:
— Вы к Ромсу, мазор?
— Да, он пришел?
Тот покачал головой:
— Нет, увы, нет. Наверное, случилось несчастье, мазор. Недавно звонили из полиции и сообщили, что мазор Ромс, возможно, никогда уже не придет.
— Не придет? Почему? Он умер?
— Не знаю.
— Что случилось?
— Мне ничего не сказали, только сообщили, чтобы комнату за ним не держали, так как полиция платить не будет.
Я повернулся и вышел. Все ясно. Конд остался верен себе. Где он теперь? Я связался с полицейским управлением, но толком ничего не узнал. Там сменился дежурный. Он сказал, что я смогу обо всем узнать только на другой день.
Я медленно побрел домой. Спешить было некуда, да и не зачем. От двух ти, с которыми я пришел в бар, осталось только сорок лирингов. Это на завтрашний обед.
* * *
Поздно вечером, почти ночью, пришел Конд. У меня была подсознательная уверенность, что он что-то сделал с Ромсом, может быть, даже убил его. Я лежал лицом к стене и не повернулся, когда он включил свет. От дневных переживаний тело было тяжелым, налитым усталостью и апатией. Конд медленно шагал по комнате, задевая мебель и двигая стулья. Каждый раз, когда шаги его приближались ко мне, я весь внутренне напрягался.
— Ан! — наконец позвал он.
Я промолчал и лишь еще крепче зажмурил глаза.
— Ан, ты спишь?
Я не ответил, и он, сделав по комнате еще несколько кругов, сел рядом.
— Слушай, Ан, меня не обманешь, ты же не спишь…
Рука его коснулась моего плеча. Это прикосновение словно обожгло меня. Я порывисто вскочил на ноги:
— Что тебе надо?
Он спокойно, но вместе с тем удивленно посмотрел на меня:
— Что с тобой, дружище?
— Ничего! Не трогай! — Я отбросил его руку, протянувшуюся ко мне.
— Совсем спятил! Может, сходить за врачом?
— А может быть, лучше вызвать полицию?
Конд поднялся во весь свой богатырский рост.
— Вот что, — сказал он жестко, — прекрати истерику и объясни, в чем дело, или убирайся отсюда на все четыре стороны.
— Ты прав, мне следовало уйти раньше.
Я быстро собрал свои пожитки и направился к двери.
— Стой! — Конд крепко схватил меня за плечо. — Теряя друга, я должен знать — почему. Два слова — и можешь уходить.
Он прижал меня своими могучими руками к стене.
— Так в чем дело?
— Что ты сделал с Ромсом? — сказал я, пытаясь освободиться.
— Он умер…
— Я догадывался… Пусти… Что ты с ним сделал?!
— Ничего, он умер, я тебе говорю. Постой… ты думаешь, что я его… так?
Я кивнул. Он разжал пальцы и опустился на стул. С лица его сошло напряженное выражение, и складки разгладились. С минуту мы молча рассматривали друг друга, словно виделись в первый раз.
— Оставайся, куда ты пойдешь, — спокойно сказал Конд.
Я сел, потирая плечо.
— Больно?
— Не очень.
— Извини, я не хотел… Кто тебе сказал, что Ромс… что Ромса нет?
— Я был у него в гостинице, и мне сказали…
— Тебе сказали, — перебил Конд, — что там тебе могли сказать? Они сами ничего не знают.
— Мне сказали, — жестко продолжал я, — что ты ушел вместе с ним. Я вспомнил твое лицо и, зная особенности твоего характера, сделал выводы. Они оказались правильными. Отвечай!
Конд нахмурился.
— При чем тут лицо, — угрюмо сказал он, — твое лицо тоже не сияло, когда ты пришел из Государственного Объединения, и если судить по лицам, то неизвестно, сколько человек ты укокошил. Так, дружище. А в общем ты прав, я убил его четыре часа назад… Вот смотри.
Он бросил на стол пачку снимков, проштампованных судейскими печатями. Я взял один из них. С листа на меня смотрело перекошенное злобой лицо Ромса, он был снят в момент стремительного выпада, в руке блестел изогнутый клинок дуэльного ножа. Другой кадр фиксировал схватку. Две фигуры на арене и бесчисленные рожи любителей кровавых увеселений, с раскрытыми в зверином реве ртами, подбадривали смертельных врагов. Отвратительное зрелище. Я отложил снимки — эти оправдательные для Конда документы перед лицом закона.
— Как ты добился поединка? Ты не ранен?
— Нет. Так что, видишь, все было честно. Ромс оказался не из трусливых и не из слабых. Еще бы немного, и не мне, а ему пришлось бы оплачивать похороны. — Конд протер воспаленные глаза. — Свет там слишком яркий… Гадостное это дело, я должен был добить его, уже раненого, вот что самое мерзкое. Смотри!
— Не хочу смотреть. — Я отстранил его руку. — Неужели ты не мог от этого отказаться?
— Не мог, не имел права. Один из нас должен был умереть. Так решили судьи. В противном случае меня бы самого… М-да. Таков закон, говорят, он принят для тех, кто настаивает на поединке. Ужасный закон!
— Ты все это знал раньше?
— Знал.
— И решился?
— Решился. В конце концов, я рисковал не меньше его. Поединок присудили сразу, у меня было слишком много причин, чтобы мне не отказали. И запомни, Антор, на Церексе есть люди, которых следует убивать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69