На какое-то время сознание покинуло меня. Очнулся я в неестественной позе в углу, куда, наверное, закатился от непрерывной болтанки. Меня поразила тишина. Молчали двигатели, на обзорном экране в немой пляске вздымались волны и надвигался каменистый берег. Кор лежал поперек кабины на полу, заклинившись между креслами. Ноги его шевелились. Конд навис над пультом, каким-то чудом держась на ногах.
Вдруг рявкнул главный двигатель, корабль рванулся вперед, но тут же, подхваченный громадной волной, задрал нос, развернулся и со страшным скрежетом сел брюхом на камни. Меня бросило через всю кабину, я еще успел заметить окровавленное лицо Конда, почувствовать два конвульсивных рывка двигателя, и тут же все потонуло в тишине и небытии.
* * *
Ужасно болела голова. Боль была то ноющая, то тупая, то резкая, от которой хотелось кричать и стучать ногами. Я почувствовал чье-то дыхание около своего лица и медленно, открыл глаза. Надо мной, стоя на коленях, склонился Дасар. «Больно», — хотел произнести я, но губы шевельнулись беззвучно. Он расстегнул ворот, нащупал сосуд, и я ощутил прикосновение металла. Потом наступило облегчение.
— Что произошло, литам?
— Неважно, — ответил он, — шевелиться можешь?
— Попробую.
Я согнул ногу в колене, уперся руками в пол и поднялся на четвереньки. «Эльприс» стоял наклонившись на один бок, и передвигаться было трудно. В кабине царил беспорядок. На полу валялось множество вещей, откуда они взялись — неизвестно. Через люк в угол помещения натекла большая лужа сислола, наверное, он вылился из контейнера. В этой луже лежали Кор и Конд, как братья.
— Что с ними?
— Еще не знаю, надеюсь, ничего страшного.
— А где остальные?
— Там, — биолог неопределенно махнул рукой.
Мой взгляд остановился на обзорном экране. Его четырехугольник заполняла неподвижная темнота.
— Ночь, — сказал биолог, перехватив мой взгляд.
Корабль стоял неподвижно, ни толчков, ни колебаний не ощущалось.
— Мы на суше?
— Не знаю, ничего не знаю. Помоги мне.
Он заковылял к неподвижно распростертым телам. Совместными усилиями мы усадили Кора и Конда в кресла. Биолог вытер взмокшее лицо, и тут я почувствовал, что в кабине жарко. У Конда была рассечена щека и покрыта запекшимися сгустками крови. Других повреждений ни у того, ни у другого мы не обнаружили. Биолог раскрыл сумку, висящую на груди, и пошарил в ней.
— Антор, пойди в моторный отсек, там Барм и Ланк, если они без сознания, дай им вот это, — он протянул мне тюбик, — выдавишь немного в рот. И потом… прибавь кислороду, регенератор что-то разладился.
Остаток ночи мы с биологом приводили в чувство товарищей. Больше всех пострадал Барм. Во время толчка он находился в проеме моторного отсека и был выброшен на насосы. Ударился он, судя по всему, не очень сильно, но длительное пребывание в неестественной позе, головой вниз с прогнутым в обратную сторону позвоночником, серьезно отразилось на его состоянии. Он очнулся последним, когда лучи восходящего солнца окрасили в розовые тона матовую поверхность обзорного экрана. Биолог вздохнул с облегчением и в изнеможении опустился в кресло.
— Несите его в контейнер, — это все, что он успел вымолвить и тут же погрузился в сон.
Часа два мы отдыхали, после чего собрались обсудить положение. Кор окончательно пришел в себя, Конд выглядел мрачным и нахохлившимся, Ланк бережно поддерживал вывихнутую руку и сидел, задумчиво уставившись в одну точку. Совещание было коротким. Прежде чем принять какие-то решения, нужно было установить координаты, выяснить степень повреждения корабля, и затем — возможность сняться с мели.
— Приготовиться к вылазке! — скомандовал Кор. — Пойдут все, за исключением вас. — Он указал на геолога.
Мы потащились к переходной камере за скафандрами.
Когда крышка люка откинулась и повисла над поверхностью Арбинады, в лицо нам ударили лучи солнца. Оно еще не успело высоко подняться и светило прямо в отверстие люка. Мы невольно зажмурили глаза.
— Вот так номер! — раздался удивленный возглас Конда. Он стоял на краю крышки и смотрел вниз. — Ничего не понимаю!
Под нами была суша. От полосы прибоя корабль отделяло метров двадцать твердой земли. Мы недоумевающе переглянулись. Сквозь прозрачную массу шлема я увидел, как лицо Кора сделалось серым. И тут до меня дошел смысл происшедшего. Мы не могли ни сдвинуть корабль с места, ни взлететь. Неприятный холодок прошел у меня по спине. Кор быстро овладел собой.
— Спускайте подъемник! — приказал он.
Мы перебрались на платформу и включили лебедку. Платформа коснулась земли, накренилась и застыла, тросы ослабли. Мы были на поверхности Арбинады. Этот момент прошел как-то незаметно. В раздумьях и тревоге мы не сразу сообразили, что нога человека стала на почву другого мира. Кор нагнулся и, набрав горсть песка, воскликнул:
— Арбинада! Смотрите, это же Арбинада!
Конд поддал ногой камень, тот отлетел на несколько шагов и завалился в ложбинку.
— Видим, что Арбинада, только как будем отсюда выбираться?
Ему никто не ответил.
— Эй, мазор Дасар, не отходите, — остановил Кор биолога, направившегося к росшему неподалеку кустарнику. — Осмотрим повреждения.
Последнее относилось уже к нам.
— Пойдем, Конд, — сказал я.
«Эльприс» застрял между двумя громадными камнями, оставившими на его боках большие вмятины. В одном месте обшивка лопнула, на теле корабля образовалась рваная рана, в которую свободно проходила рука.
— Дешево отделались, — сказал Конд, постучав кулаком о борт, — я думал, все внутренности вскрылись. А, дьявол! — Он поскользнулся и упал в песок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69