Она
прошла через всю кору. К счастью, кора переднего мозга и центральные
органы среднего мозга остались почти целы. Боковые доли мозжечка - вот они
- как будто не затронуты, и, главное, гиппокамп тоже - вот этот, похожий
на морского конька. Он - одна из самых важных структур, которые участвуют
в формировании памяти. Это главный энергетический центр сознания, и он
остался невредим.
- Пока это все хорошие новости. А плохие?
- Немного повреждена кора, правда, не настолько, чтобы была серьезная
опасность. Но пуля разорвала множество пучков нервных волокон - белого
вещества, которое составляет большую часть мозга. Они связывают между
собой разные отделы коры и соединяют их с другими структурами среднего
мозга. Это значит, что некоторые части мозга Брайана утратили связь с
базами данных и с другими структурами, которые им нужны для работы.
Другими словами, в данный момент Брайан совершенно лишен памяти.
- Вы хотите сказать, что его память разрушена, больше не существует?
- Нет, не совсем так. Смотрите - обширные участки новой коры остались
невредимыми. Но большая часть их связей разрушена - вот здесь и здесь. Для
остального мозга эти части не существуют. Сами структуры - системы нервов,
образующие память, - все еще находятся на своем месте. Но они недоступны
для других частей мозга, а сами по себе лишены всякого смысла. Как
коробка, полная дискет, когда нет компьютера. Это катастрофа, потому что
человек - это его память. Сейчас Брайан практически лишен сознания.
- Значит, он... превратился в растение?
- Да, в том смысле, что мыслить он неспособен. Можно сказать, что
содержимое его памяти в значительной мере разъединено с процессором,
который у него в мозгу, так что эту память нельзя вызвать и использовать.
Он не в состоянии узнавать ни предметы, ни слова, ни лица, ни друзей -
ничего. Короче, насколько я понимаю, он больше вообще не в состоянии
мыслить. Вспомните - если не считать размеров, то большая часть
человеческого мозга почти ничем не отличается от мозга мыши - кроме этой
удивительной структуры, которую мы называем новой корой: она появилась
только у предшественников приматов. В нынешнем виде бедный Брайан, мой
друг и сотрудник, - всего лишь лишенная индивидуальности оболочка,
животное, стоящее ниже любого млекопитающего.
- И это все? Конец?
- Необязательно. Хотя мыслить Брайан и не может, его мозг не мертв в
том смысле, как это слово употребляют юристы. Еще несколько лет назад
ничего поделать было бы нельзя. Сейчас положение иное. Вы, конечно,
знаете, что Брайан помогал мне применить на практике его теорию
искусственного интеллекта - разрабатывать экспериментальную методику,
которая позволяет вновь соединять поврежденные связи в мозгу. Я добилась
кое-каких успехов, правда, пока только на животных.
- Если есть хоть какой-нибудь шанс, вы должны им воспользоваться. Вы
можете это сделать? Можете спасти Брайана?
- Пока слишком рано говорить что-то определенное. Повреждения очень
обширны, и я не знаю, многое ли мне удастся восстановить. Главная
трудность в том, что пуля разорвала миллионы нервных волокон. Восстановить
их все немыслимо. Но я надеюсь идентифицировать хотя бы несколько сотен
тысяч и вновь их соединить.
Беникоф покачал головой:
- Что-то я перестал понимать, доктор. Вы что, собираетесь вскрыть ему
череп и идентифицировать каждое из чуть ли не миллиона порванных нервных
волокон? На это уйдут многие годы!
- Верно, если заниматься каждым нервом в отдельности. Но теперь
существует компьютерная микрохирургия - она позволяет вести операцию сразу
во многих точках. Наш компьютер способен за секунду идентифицировать по
несколько волокон - а в сутках 86 400 секунд. Если все пойдет по плану,
понадобится всего несколько дней, чтобы, зондируя память, идентифицировать
и пометить нервные волокна, которые надо будет соединить.
- И это возможно?
- Ну, не так легко. Когда нервное волокно теряет связь со своей
материнской клеткой, оно отмирает. К счастью, пустая оболочка отмершего
волокна остается на месте, и благодаря этому возможна регенерация нерва. Я
воспользуюсь имплантатами, которые разработала сама, чтобы управлять такой
регенерацией.
Снэрсбрук вздохнула.
- А потом... Боюсь, потом выяснится, что это было только начало. Ведь
дело не только в том, чтобы снова соединить все разорванные нервы, какие
мы сможем обнаружить.
- А почему этого будет недостаточно?
- Потому что нужно будет восстановить именно их первоначальные
соединения. А все нервные волокна выглядят одинаково, да они и на самом
деле одинаковы. Различить их невозможно. Но мы должны соединить их
правильно, чтобы восстановить нужные связи. Понимаете, память - это не
клетки мозга и не нервные волокна. Это в основном структура связей между
ними. Чтобы восстановить все как было, после того как мы сегодня покончим
со вторым этапом, понадобится еще и третий. Нам нужно будет найти способ
добраться до его памяти, проанализировать ее и в соответствии с этим
установить новые соединения. Этого никто еще не делал, и я не уверена, что
справлюсь. А, вот и объемограмма.
Вошел запыхавшийся лаборант с кассетой и вставил ее в проектор. В
воздухе появилась трехмерная голограмма. Снэрсбрук внимательно вгляделась
в нее, недовольно качая головой.
- Теперь, когда я вижу все повреждения, я могу закончить расчистку и
подготовиться ко второму, самому ответственному этапу операции -
восстановлению соединений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23