Но оргии прекратил. И не просто из-за боязни начальства — он просто… влюбился.Да, Юлия дивчиной была видной: высокая, стройная, талия осиная, грудь пышная, ну прям фотомодель из западного журнала. Держалась она особняком, от предложений «посидеть — отдохнуть — в сауну сходить» решительно отказывалась. Может, именно за это и невзлюбили ее соседки по купе, мол, такая же шлюха, как мы, а еще выделывается. А когда дело дошло до конфликтов, пришлось Юлию отселять в отдельное купе на пару с четырнадцатилетней шлюшкой, которую тоже обижали соседки.Однажды ночью, уже после наступления комендантского часа, Лежнюк, до этого только посматривающий на Юлию, ввалился в купе «отселянок», выставил за дверь несчастное порочное дитя и молча начал выкладывать на стол коньяк, икру, шоколад и еще кучу разных деликатесов.— Не надо этого, прошу вас, — тихо сказала девушка.— Ну что, что ты хочешь? Скажи только, что угодно достану, принесу…— Ничего не надо… Разве что, если вам не трудно, конечно, принесите цветов. Я очень цветы люблю, ромашки…Он достал цветов. Что-то наврал в диспетчерской про экстренный случай и остановил поезд в поле. Сам бегал в поле и рвал ромашки, колокольчики…Уже потом она рассказала грустную историю о том, как бедная девушка приехала в Питер учиться, искренне влюбилась в однокурсника… А тот оказался мерзавцем, сам — наркоман, посадил ее на иглу, подкладывал ее под всех своих знакомых, а потом и вовсе на улицу зарабатывать выгнал…Но провести ночь с Лежнюком она согласилась с одним условием: он должен спасти ее от ломки. Целую неделю Лежнюк таскал ей героин. Сначала потихоньку брал в сейфе из реквизированного, потом нашел «дельца» и брал у него товар за «зелень».Юлия сбежала с Поездка где-то в районе Тынды. Ночью, прямо из его купе, усыпив Лежнюка какой-то гадостью, подсыпанной в водку, прихватив его табельное оружие, документы… Сбежала не одна, с тем самым «дельцом», что продавал героин.Тогда Лежнюк, проснувшись, долго пялился в одну точку, не понимая, что произошло. А когда понял, полез было в петлю.Но ему повезло, петля оборвалась, а на следующий день при выгрузке из эшелонов вьетнамцы порезали охрану, и спецконтингент поднял бунт. Три вагона сгорело, в том числе тот, где был личный сейф Лежнюка. Документы ему справили новые, а в оружии недостатка и так не было. Тем более, при подавлении бунта Лежнюк проявил истинный героизм, практически в одиночку, истекая кровью, он два часа удерживал диспетчерскую, не дав тем самым бунтовщикам угнать поезд.После госпиталя он долго пил, стараясь водкой смыть память о запавшей в душу красавице. И уже почти забыл, когда ему напомнили…В следующую «командировку», когда его уже назначили старшим апостолом Поездка, на допрос к Лежнюку попросился какой-то осужденный бандюган из питерской братвы.Он молча достал из голенища сапога пачку фотографий и выложил на стол.Помимо очень откровенных видов Лежнюка, занимавшегося любовью с десятком разных женщин, там были и фото, на которых очень ясно было видно, как капитан ворует наркотики из сейфа, как покупает их у «дельца», как помогает Юлии найти вену.Лежнюк пристрелил братка прямо у себя в кабинете. По законам Чрезвычайного Положения — в качестве самообороны. Но на следующий день на своем столе увидел свежие фото: он, стреляющий в голову стоящему на коленях подследственному, и… его семилетняя дочка, испуганная, плачущая, в багажнике братковского джипа.Так Лежнюк стал «крысой». Он знал, что в каждом Поездке против апостолов постоянно ведется скрытая борьба, но не знал, что «подполье» так хорошо организовано. Его засасывало все глубже и глубже. Сначала он не брал денег с бандитов за «услуги», потом начал брать. Но даже не тратил их, и при обыске в его вагоне нашли почти сотню тысяч баксов.Во время следствия Лежнюка содержали в Омском СИЗО. По иронии судьбы за день до оглашения приговора сюда же привезли… Юлию. Он даже видел, как ее, такую же красивую и даже еще более желанную, вели через тюремный двор.Как боевому офицеру и георгиевскому кавалеру ему разрешили уйти из жизни самому. Оставили в камере пистолет с одним патроном, бутылку водки, лист бумаги.Прощальное письмо он адресовал Юлии. Написал, что в последние минуты жизни думает о ней, что с ней он провел лучшие дни жизни, что мысль о ней — его самая последняя мысль в жизни.Говорят, эта тварь, опять попавшаяся на перепродаже крупной партии наркотиков, зачитывая вслух это послание, ржала на всю камеру и рассказывала товаркам, как надурила наивного мента, прикинувшись несчастной девочкой — жертвой злого наркомана. Глава 11КОЕ-ЧТО О ТОМ СВЕТЕ Старший присяжный заседатель Владимир Глумов был, что говорится, из молчунов. Он все делал молча (но очень хорошо делал), и выбить из него хоть слово было сродни подвигу. Говорят, что по этой самой причине от него жена ушла. Ушла, хлопнув дверью так, что штукатурка посыпалась.— Не могу я жить с истуканом этим, — громогласно заявила она на весь подъезд, кутая дитя малое в одеяло. — Ну ладно, что он мне со свадьбы от силы слов десять сказал, он ребенку за год ничего, кроме «ути-ути», не сказал — немтырь хренов. Я не хочу, чтобы у меня дитя немое выросло.В суде на вопрос: «Почему разводитесь?» — Глумов только пожал плечами.— Ну вот видите, — ткнула в него пальцем супруга, — ну как с таким жить? Он даже когда футбол по телевизору смотрит — не орет! Разве это мужик?Судья только покачала головой — до этого ей приходилось разводить супругов большей частью по причине того, что муж пьет. Но что молчит…Глумов не только не говорил — он и не пил. То есть совсем убежденным трезвенником был.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46