Обходя очередную излучину реки, я наткнулся на высокий проволочный забор, пересекавший даже реку. Насколько я понял, он был установлен не столько против лесных бродяг вроде меня, сколько против зверей. В проволоке не было электротока, часовых я не обнаружил, заросли близ забора метров на сто были расчищены. Я приблизился к забору, сделал подкоп и проник на территорию фирмы. Крупное зверье в огражденную зону попасть не могло. Но зона за забором может просматриваться средствами электронного наблюдения, поэтому я включил свою «шапку-невидимку» — маленький такой приборчик, делающий меня практически невидимым для всех видов электронного наблюдения. Хорошо еще, что этот прибор я нес в застегнутом на «молнию» внутреннем кармане, а то, катаясь с тем ягуаром, вполне мог бы растерять все.
К лагерю я вышел совершенно неожиданно для самого себя, отшагав всего две мили.
«Ну, если это опытная мирная сельскохозяйственная станция по разведению новых сортов гевеи-каучуконоса или черных тюльпанов, — мелькнуло у меня в голове, — то я папа римский, а фирма „Ромерсон“ — воплощенная невинность».
Высокий забор из колючей проволоки через каждые двести метров разрывался вышками, на которых находятся по два часовых с пулеметом. Вдоль забора, без всякого сомнения, проходят невидимые глазу лучи электронного наблюдения. Я посмотрел на свой приборчик: так и есть. Ну, да нам это не страшно. Главное, чтобы в колючей проволоке не было тока. С моим прибором и ток преодолим, хотя сгореть может моя «шапка-невидимка», и останусь я без прикрытия.
Я спрятался в кустах и принялся выковыривать из кожи рук и ног личинки мух; кожа зудела и чесалась так, как будто я был искусан по меньшей мере миллионом комаров. Затем я кое-как привел в порядок свою одежду. Не скажу, что после этого я выглядел как денди, но, по крайней мере, не как пугало.
После всего этого я устроился поудобнее, притаился и принялся наблюдать за забором.
За первый день наблюдения я установил, что часовых на вышках сменяют каждые четыре часа. Первые час-два они стоят очень напряженно, но потом внимание у них ослабевает, они даже начинают между собой болтать. Люди днями ждут опасности, но ее нет, и напряжение, а вместе с ним и дисциплина падают. Ветер доносил до меня обрывки речи, и, к моему удивлению, иногда я слышал, что говорят они по-немецки, но на каком-то странном и непривычном диалекте.
Каждые четыре часа перед сменой караула вдоль забора проходит вооруженный автоматами патруль из трех человек с собакой. Хорошо, что с внутренней стороны лагеря, а не с наружной. Все-таки подальше от меня. На собаку моя «шапка-невидимка» не действует.
На второй день я вел наблюдение, сидя на высокой пальме, слева и справа от меня находились две сторожевые вышки. С дерева была хорошо обозрима часть лагеря — бараки, плац, непонятные мне сооружения. Противоположной стороны забора я не видел. Прямо не лагерь, а небольшой городок в сельве.
Как я выяснил позже, этот городок выходит на берег огромной судоходной реки, притоком которой служит та речка, по берегу которой я шел. Городок рос от берега в глубь сельвы.
У многих объектов была выставлена своя внутренняя охрана, что разжигало мое любопытство. Здание у плаца вместо любопытства разжигало аппетит. Там, судя по всему, располагалась столовая, потому что с задней стороны этого барака часто появлялись одетые в поварские колпаки и халаты люди.
В столовую в строго определенные промежутки времени утром, днем и вечером отправлялись строем с плаца группы людей. И этот плац, и люди на нем потрясли меня больше всего. Они занимались самой что ни на есть настоящей военной подготовкой. Причем люди были очень разные. Белокурые рослые европейцы, жгучие брюнеты-латиноамериканцы и, к большому моему удивлению, парни очень хорошо мне известного типа — китайцы, вьетнамцы, камбоджийцы… Эти, кстати, уходили есть в другое здание, расположенное поодаль от плаца.
Я могу, если повезет, воспользоваться одним странным ритуалом, происходящим здесь каждый день, и с его помощью пройти в лагерь. А потом с помощью моего приборчика выйти оттуда обратно. Приборчик, конечно, сгорит, но, сгорев, выведет из строя на несколько часов их систему внешнего электронного наблюдения. А больше мне и не надо.
Вполне возможно, они припишут аварию внутренним техническим неполадкам, а пока разберутся, я уже буду далеко и, даст бог, сумею уйти. В двух днях пути находится база, которую Джейк заблаговременно успел подготовить для обстоятельной разведки района. Там есть оружие, еда, рация и маленький двухместный флаер, на котором я быстро окажусь за границей и в сфере действия СОБН. Итак, рискнуть можно.
Странный же ритуал, увидев который я и решил попробовать проникнуть в угодья фирмы «Ромерсон», заключался в следующем. Ежедневно в полдень к левой от меня вышке подъезжал маленький одноместный открытый роллер, за рулем которого сидел высокого роста человек в форме цвета хаки и в кепи с большим козырьком. Точно так же были одеты часовые на вышках. Не спускаясь с вышки, часовой включал какой-то прибор, внизу раскрывались ворота, роллер выезжал за пределы лагеря, и ворота закрывались за ним. Затем роллер катился по дороге метров сто до начала леса, человек вылезал из кабины и пешком шел в глубь густых зарослей. Появлялся обратно он ровно через десять минут. Снова садился в роллер, подкатывал к вышке. Наблюдавший за ним часовой опять открывал ворота, и человек возвращался обратно в лагерь.
В первый же раз, когда я его увидел, меня разобрало страшное любопытство, что это он там делает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63