В поэзии – для них
доступным быть хочу.
На разговоры лишних слов не трачу,
в руках сапожный нож,
то бишь перо, верчу,
подметки строф
гвоздями рифм собачу.

Спины не разогну,
как белый раб, тружусь,
искусство – ремесло, учти, художник.
Вот почему всегда
я так собой горжусь,
когда мне говорят, что я – сапожник!



Мы чаврим
(Михаил Беляев)

Обнажилась девушка в лесу…

Хочется остановиться,
Но стоять не хочется.

И зачаврит она,
Как в дождях колосок.
Михаил Беляев


Я в смятенье,
Головой трясу.
Снял очки, глаза протер рукою.
Обнажилась девушка в лесу.
В первый раз
Увидел я такое!

Надо бы уйти,
Но не могу.
Посидеть решил – так не сидится!
Лег на траву –
Отлежал ногу,
Встал, но тоже плохо – не стоится.

Крикнул: «Эй!» –
И вижу – вот те на! –
У нее глаза на мокром месте…
Я зачаврил,
Чаврит и она,
Лучше, если мы зачаврим вместе.



Бутылка
(Валентин Берестов)

Среди развалин, в глине и в пыли
Улыбку археологи нашли…

Молчок. Щелчок. И – праздник позади…
Валентин Берестов


Среди развалин, в глине и в пыли
Бутылку археологи нашли.

Кто знает, сколько ей веков иль дней.
«Московская» написано на ней.

«Особая» добавлена внизу.
Я улыбнулся и смахнул слезу.

Взошла луна, и долго при луне
Находку созерцал я в тишине.

…Пещера. Питекантропа рука.
Пол-литра. Птеродактиль табака.

Сгрудились питекантропы. У них
Глаз-ватерпас – чтоб ровно на троих!

Иначе в глаз – и впредь не подходи.
Кусок. Глоток. И – эра позади.



Феерическая фантазия
(Петр Вегин)

Но во Флоренции
фонари – словно реплика в споре фокусника
и философа.

Флоренция. Фонарь. Фортуна. Фанты.
Петр Вегин. «Фонари Флоренции»


Фи! Фонтан фраз
на фронтоне филиала Флоренции
как фото франта Фомы во фраке философа,
как фальцет форели,
фетр в футляре флейты,
фунт фольги, филателия фарфора.
Фехтование ферзем,
как филе из филина с фруктами
для фарисея, фараона, феодала
и фанфарона Франца-Иосифа.
Флора. Фауна. Фортуна. Фонари.
Фигли-мигли. Фокус-покус. Формализм.
Фисгармония фатальных Фермопил.
Факты. Фанты. Фрукты. Федор Фоломин.
Фиакр фанаберии фосфоресцирует фиестой
в сфере флюидов фисгармонической феерии
на фуникулере фестиваля фиалок.
Флюс Люцифера, фимиам Бонифация, фиги Нафанаила –
фарс марафона, нафталин на патефоне,
сифон фаворита из Карфагена…
Фату фата –
фифти-фифти фунт фикции
фантазирующему под Франца Кафку в феврале
на файф-о-клоке
на пуфе с туфлей Франчески.
Но вот
из сфер фальцетом Фантомас:
– О, Фегин, фы фелик! Я поздрафляю фас!
Но я за фас трефожусь – фдруг
Андрюфа Фознесенский фыркнет: «Фу-ух!..»



Философия в штанах
(Константин Ваншенкин)

Уже знакомы с Гегелем и Кантом,
И сами не последние умы,
Но шаровары те с армейским кантом
В студенчестве еще таскали мы.
Константин Ваншенкин


Уже влечет к изысканной культуре,
Освоен Кант, уже прочел «Муму»,
И сам работаю в литературе,
Давая выход острому уму.

Пора уж вроде становиться в позу,
Но не поставьте искренность в вину,
Любую философскую Спинозу
Я променять готов на старшину.

Подобного афронта в том причина,
Что к дисциплине тянет с давних лет.
Хотя в штанах цивильных я – мужчина,
Но без штанов армейских – не поэт!



Клопус вульгарис
(Евгений Винокуров)


Его приход
Потряс меня, как электрический разряд!
Он двигался, ритмично шевеля
Усами.
Он приоткрыл завесу
Над глубочайшей тайной мирозданья.
Его пути лекальная кривая
Дышала благородным донкихотством,
Архитектоника
Напоминала купол храма Ники.
Безумец, современный Герострат,
Он шел на смерть! Ему была чужда
Слепая иерархия природы.
Молебствия, сказал бы я, достойна
Патетика героики его,
А может быть, героика патетики,
Что тоже
Красиво, хоть и не совсем понятно.
И в тот же миг
Я левою рукой схватил перо, а правой
Надавил!! И запах коньяка
Потряс,
Ожег меня,
Как греческий огонь!
Ну, отвечайте,
Не профанация ли это –
Назвать живое, мыслящее тело
«Клопус вульгарис»?!
Вот видите,
Как много может дать
Простое созерцанье
Обыкновенного клопа.



Глазковиада
(Николай Глазков)


Что вижу я во тьме веков?
Кто мне под стать? Не вижу… Словом,
Стоит Глазков, сидит Глазков
И восторгается Глазковым.

Что ныне глаз Глазкова зрит?
Кто смеет не учесть такого:
Глазков Глазкову говорит
О гениальности Глазкова!

Все – чушь, не будь моих стихов!
И в будущем, поверьте слову,
Опять Глазков! Один Глазков!!
Дороги все ведут к Глазкову!!!

Короче, вывод мой таков,
И больше нету никакого:
Есть бог в поэзии – Глазков
И я, Глазков, пророк Глазкова…



Медведь
(Анатолий Жигулин)


Как-то в чертовой глухомани,
Где ходить-то надо уметь,
Мне в густом, как кефир, тумане
Повстречался шатун-медведь.

Был он страшно худой и нервный
И давно, как и я, не сыт.
Я подумал:
«Убьет, наверно.
Он голодный как сукин сын».

Что ж поделать, такая доля.
Не такой уж я важный гусь…
Вдруг сказал он:
– Ну что ты, Толя,
Ты не бойся, я сам боюсь.

Под холодным и хмурым небом
Так и зажили мы рядком.
Я его подкармливал хлебом,
Он делился со мной медком.

Путь его мне теперь неведом,
Но одно я запомнил впредь:
Основное – быть человеком,
Даже ежели ты медведь.



Для того ли?
(Василий Журавлев)

Для того ль
Мичурину
усталость
не давала роздыха в пути,
чтобы ныне
вдруг такое сталось:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24