Матери с пеленок учат своих детей
подражать вам. Священники служат службы в вашу честь. Эта мастерская
станет национальной святыней, местом паломничества. Так что у вас есть все
основания быть счастливым.
- Как я могу быть одним из избранных Матерью, если я даже не верю
в... Ох!
- В чем дело?
- Дело в том, что я только что осознал, почему не чувствую себя
счастливым. Потому что не я избрал Мать, а она - меня.
- Все правильно, так и должно быть.
- Великолепно. Это означает, что независимо от того, хочу я или нет,
я являюсь субъектом Материнского Права.
- Но вы и так всегда были.
- Но не в такой форме. Не так, как сейчас. Что беспокоит меня больше
всего, так это то, что я до сих пор не знаю, что такое Материнское Право.
Минуточку... минуточку... Куда это я задевал "Книгу Гарта Гар-Муйена
Гарта"?
- Вон она лежит на вашем рабочем столе. Прошу...
Целых двенадцать часов, последовавших за этим, Джон не отрываясь
читал "Книгу Гарта". Архаический лиффанский язык, на котором она была
написана, наполовину снизил обычную для Джона скорость чтения.
Читая, он выделил подчеркиванием некоторые места. Некоторые из них
были такие, которые ему понравились. Как, например, вот это: "Возможно
все. Рано или поздно свершится все. Не просто произойдет, а должно
произойти. Поэтому наш долг по отношению ко всем живущим состоит в том,
чтобы сделать как можно больше из того, что возможно; а возможно все".
В другом подчеркнутом Джоном абзаце говорилось: "Любое свершение
является либо созидательным, либо разрушительным. Между ними не существует
ничего другого".
Подчеркнуты были и другие места, как например: "Каждый созидательный
акт есть акт любви. Разрушительный акт равносилен страху"; "Для созидания
постоянно требуется жертвовать чем-то своим, поэтому вы постоянно будете
жертвовать собой. Это и есть то, что называется Любовь"; "Разрушение -
банкротство, оно происходит тогда, когда тебе нечем пожертвовать своим
собственным, и это называется боязнью"; "Все, что не любовь, - страх".
Однако в большинстве своем подчеркнутые Джоном места вызывали
беспокойство и даже в определенной степени пугали его. Они по меньшей мере
свидетельствовали о том, что, прожив на Лиффе вот уже семь лет, он так и
не научился понимать эту планету и ее народ.
Например, его недоумение вызвало такое место: "В самой натуре любви
заключена экспансия, стремление объять как можно большее, захватить и
прижать к любящей груди как можно больше. Любовь Матери, являясь
совершенством, всегда стремится объять все сущее, даже то, что отрицает Ее
любовь". Смысл этих двух предложений был кошмарен.
- Мне нужно переговорить с Патриархом, - такой вывод, возникший у
него по прочтении "Книги", Джон высказал Тчорнио. С этим он и вышел, взяв
с собой "Книгу Гарта Гар-Муйена Гарта" с подчеркнутыми местами.

- Разумеется, сын мой, - приветливо ответил ему Патриарх. - Мне
всегда доставляет удовольствие разъяснять трудные места в Писании. И мне
особенно приятно дать такие разъяснения кавалеру Ордена Немеркнущей
Благодарности Матери.
- Спасибо, владыко. - Джон раскрыл "Книгу Гарта". - Я пометил места,
толкование которых вызвало затруднения. Вот, например, одно из таких мест.
- Ах, да! - Воскликнул Патриарх, бросив беглый взгляд на раскрытую
книгу. - Экспансия совершенной любви. Но почему вас беспокоит это место?
Его значение вполне понятно.
- Значение-то вполне понятно, отче. Что меня беспокоит, так это его
смысл.
- Неужели?
- Да. Смысл Любви Матери заключается в том, что Мать любит насильно
даже тех, кто не любит Ее по своему выбору.
- Именно так.
- А теперь вот это место: "И посмотрела Мать на своих чад, и сказала:
"Хочу, чтобы кто-нибудь сделал этих несмышленышей послушными", смысл
которого является настолько сильным, что идеологически оправдывает
крестовые походы, инквизицию; по сути, это - идеология религиозного
империализма.
- Сын мой, вам никогда не хотелось стать профессиональным теологом?
- Нет, отче, никогда.
- Жаль. Похоже, Мать наделила вас огромным талантом к теологическим
изысканиям. Было бы просто стыдно пренебрегать таким даром.
После нескольких часов беседы с Патриархом Джон возвращался домой,
еще более обеспокоенный, чем до этого. Все его самые мрачные предчувствия
полностью подтвердились.

- Материнский волос! - удивленно воскликнул кто-то, когда Патриарх
вошел в комнату. - Что ты делаешь здесь в такое время?
- Я только что разговаривал с этим Джоном Гар-Террэном Харленом.
- Ах да, с Джоном. Умен, не правда ли?
- Даже чересчур. Несколько недель тому назад я дал ему "Книгу Гарта
Гар-Муйена Гарта", и теперь, прочитав ее, он вычислил весь наш план.
- Он что, знает, что мы собираемся сделать?
- Да, но он не осознает того, что он это знает. Он обеспокоен
толкованием некоторых мест в "Книге", но для него этого вполне достаточно.
- Тогда он все-таки не знает, что именно мы собираемся предпринять?
- Нет, не знает. Но он знает, почему именно мы собираемся сделать
это, а это тоже плохо. Нам придется повнимательнее присмотреть за этими
Гар-Террэнами. Они могут стать опасными.

- Ходы коня составляют прямой угол: две клетки в одном направлении,
одна - под прямым углом к первому. Понял? - Ансгар Соренштайн пытался
обучить Тчорнио игре в шахматы.
- Но почему он так странно ходит? - Тчорнио оказался не самым
понятливым учеником, каких приходилось видеть Ансгару.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55