– Самодовольные отморозки! – рявкнул дядя Станс.– Мистер Мак-Нейл предупредил нас, – напомнил отец.– И что с того? Эти эгоисты упиваются роскошью, а весь остальной мир голодает!– Нас тоже не слишком волнует весь мир, – мягко напомнил отец.– Мы заботимся о благополучии Иама.– Политика невмешательства! – взвизгнул дядя фальцетом, передразнивая кого-то из участников совещания. – А я говорю, это откровенный геноцид! Когда мы все умрём, они получат наш мир задаром.– Не стоило швырять им в лицо такое словечко, Станс. Геноцид – больное место землян, разве ты не заметил?– Чтоб их всех заморозило, вот что я скажу. Мы, сухопутники, обойдёмся без их подачек.– Береговики тоже, – необдуманно вставил я, и дядя Станс на сей раз соизволил меня услышать.– Скользкие ящерицы! Все они могут отправиться к Раксу, мне нет до них дела! И вот что хочу сказать тебе, Бруно. Я был весьма огорчён, когда услышал, что ты забрал мотокар и отправился в Носс.– Не ты ли одобрил эту поездку?– Клянчить у ящериц жалкие крохи, словно мы не способны прокормить себя! Я отказываюсь от них, ты слышишь, Бруно?– Заткнись, Станс, – рявкнул отец в редком приступе гнева. – Ты просто смешон.Дядя Станс уставился на него суженными от злобы глазами. Однако он быстро взял себя в руки и скомандовал:– Кто собирается ехать, тому лучше забраться в кабину.– Ты это серьёзно, Станс? – впервые подала голос Ванда.– А почему бы и нет?– Скоро стемнеет.– Ну и что? Я не стану просить приюта у отморозков, которые так нагло с нами обошлись. Никогда!Все послушно залезли в кабину: против авторитета предводителя не мог пойти никто, даже Ванда. Вскоре пришлось остановиться, чтобы зажечь фонари. Когда мы снова тронулись в путь, было уже совсем темно. Все сбились в кучу у топки, оставив её дверцу приоткрытой: расход топлива увеличился, но я уже подсчитал, что нам хватит его лихвой. Кроме запаса дров была ещё канистра спирта, так что опасность исходила скорее от дяди Станса с его пресловутым искусством вождения.Мы добрались до древних каменных колонн, торчавших на краю мохового болота, когда раздался жуткий скрежет металла о гранит и мотокар опасно накренился.– Спокойно, Станс! – предостерегающе сказал отец.Губы дяди зашевелились: он принялся молиться.– Давай я сменю тебя? – предложил отец. – Ты давно ведёшь машину, ты устал.Ответа не последовало. Дядя дочитал молитву до конца и вдруг взорвался:– Нам не пришлось бы тащиться на станцию Девон, если бы ты, Ванда, следила за своими посевами!Это было неслыханно. Все замерли в изумлении.– Спокойно, Станс, спокойно, – снова сказал отец.– А ты заткни свою пасть, Бруно!Отец встал, ухватившись за рейку, чтобы удержаться на ногах, взял своё меховое одеяло и накинул на плечи брата.– Я не вижу дороги, когда топка открыта! – жалобно вскричал дядя. – Закройте её, ради Фа!Я захлопнул дверцу и запер её на задвижку. Пол кабины сразу стал очень холодным, и мы ещё теснее прижались друг к другу.Затем последовал могучий толчок, сбросивший меня со скамейки, и почти одновременно – металлическое «крак!» и вопль ужаса из уст дяди Станса. Фоун упала прямо на меня. Шуба её распахнулась, твёрдые грудки прижались к моему лицу, но я был слишком испуган, чтобы оценить пикантность момента.– Ракс! – выругался отец. – Этот звук мне совсем не нравится.Мотокар перекосился и замер. Я спихнул с себя Фоун и встал. Ванда поскуливала в шоке, Триггер бурно рыдал. Дядя Станс хранил зловещее молчание.Холод смыкался вокруг нас, Раке следил за нами своим ужасным оком.Старшие вознамерились справедливо распределить вину, и разразилась ужасная ссора.– Пойду-ка погляжу, что там стряслось, – сказал я Фоун.– Не ходи, замёрзнешь! – Она схватила меня за руку.– Это надо сделать быстро, пока не заинтересовались деревья.Я отнял у неё руку, взял с топки горячий кирпич, плотно закутался в плащ и выбрался наружу. Мёрзлая растительность затрещала под ногами, и ветви анемонов затрепетали, почуяв тепло. Шаг за шагом я добрался до передка машины; стужа впивалась в тело, в душе зарождался страх. Но я заставил себя отделить фонарь от скобы, с немалым трудом согнулся, прижимая свой кирпич к груди, и заглянул под капот.Приятный сюрприз: и ось, и тяжёлая цепь румпеля совершенно целы, благодарение Фа! Но почему мотокар перекосился? Я посветил на подвеску, смахнув со щеки настойчивое щупальце анемона, и сразу всё понял: тяжёлая пружина правого амортизатора, лопнув, развалилась на куски, и рама машины упала на ось.Этой ночью мотокар не сдвинется с места.Я поспешил назад в кабину. Фоун обняла меня, я почувствовал её слезы на своём лице. В иных обстоятельствах я был бы тронут, но не сейчас. Я повернулся к старшим, которые все ещё продолжали искать истину, и заявил:– Лопнула пружина правого амортизатора.– Это мне решать! – немедленно взъелся дядя Станс. – Я думаю, колесо провалилось в нору хрипуна.У отца был потрясённый вид.– Ты вышел и посмотрел, не так ли? Пока мы тут ругались? Клянусь пресветлым Фа, Станс, у него мозгов больше, чем у нас обоих. Отличная работа, Харди!– Ты принимаешь болтовню молокососа на веру, Бруно? Но только не я.– Тогда пойди и взгляни сам.Но анемоновые деревья уже склонились к мотокару, жадно оглаживая ветвями крошечную зону тепла в насквозь промороженном мире. Я понял, о чём думает дядя.– Ты уверен? – сухо спросил он, глядя поверх моей головы.– Он уверен, – ответил за меня отец.– Мы застряли, – проговорила Ванда сдавленным голосом.– Мы все умрём! – взвизгнул Триггер.– Мы подождём до рассвета и отправимся за помощь, – внушительно заявил дядя Станс, проигнорировав реалистическую оценку ситуации, предложенную Триггером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72