Сине-зеленые, они переливались в лучах солнца, и с их красотой могли поспорить лишь украшения из бирюзы и других камней, дополнявших наряд.
Топильцин поднял руку, его белый плащ взмахнул своими крыльями.
– Великие вожди страны Девяти рек! Я, Пернатый змей, правитель Толлана – города Солнца, собрал вас для военного совета. Слушайте меня, священного Пернатого змея – К’ук’улькана!
Родовые вожди почтительно склонили головы, скрестив руки на груди. Ярл видел, что они довольны столь лестным для них обращением. К тому же Топильцин впервые назвал свое имя Пернатого змея на их родном языке.
– …Непобедимые вожди страны Ноновалько! Боги сказали мне: «Пора!». Мы готовились долгие годы… Так обрушимся на плодородные долины майя, ибо фасоль и маис созрели! Вперед, братья К’ук’улькана! Маленькое облако не может закрыть своей тенью даже самое маленькое селение. Но я собрал облака в тучи. Наши воины, объединившись, закроют солнце над землей майя. Мы сметем самые большие города врагов – и построим столицу К’ук’улькана. Люди и звери будут трепетать перед великим царством Пернатого змея. Поднимайтесь, храбрые вожди! Наши воины ждут. Пусть забурлят девять рек и выйдут из берегов! Великой войной идет К’ук’улькан!
– Йе-кам-ил тун!… – закричали вожди, вскакивая на ноги и потрясая обсидиановыми мечами. Ударили священные барабаны.
– Ток-тун хиш сак-тун!…
Настало время копий, время ягуаров!
Еще громче загудели барабаны и раковины.
7
Все дальше в прошлое отодвигались фьорды, покрываясь туманной дымкой забвения. И порой ярлу казалось, что не было снеговых вершин Вестфольда, не было ни фьордов, ни штормового северного моря, бьющего в подножие скал. Не плавал он на драккаре и не сидел у очага, вдыхая горький, привычный с детства дым. Ему казалось, что он родился и вырос здесь, в этой жаркой и душной стране, где все склоняются перед волей беспощадных богов.
Второе десятилетие длился поход Пернатого змея – К’ук’улькана. Рыжий Након всегда был там, где требовалось сломить сопротивление врага. Никто из тольтекских военачальников не мог сравниться с ним в искусстве боя. Ярл наносил удар в нужный момент по самому слабому месту – и тогда рушились белокаменные храмы, гарью заволакивало селения.
Асмунд стоял на склоне пологого холма и наблюдал, как у его подножия бесконечной колонной шли воины. Палило солнце, над дорогой висели плотные клубы пыли. Шатер синего неба заволакивал дым пожарищ. Склонив украшенную убором из перьев голову, Асмунд размышлял, и думы его были безотрадными. Когда кончится все это?.. Позади остались тысячи и тысячи полетов стрелы – дремучая сельва и топи, высокие горы и знойные пустыни. Он, Рыжий ярл, завоевал для К’ук’улькана множество городов, взял неисчислимые толпы пленных. Но Топильцин ненасытен, ему все мало. Может, он и вправду надеется покорить весь мир? Но где они – границы здешнего мира? От дальних лазутчиков Након узнал: Месета, омываемая на востоке и западе Океаном, беспредельна к северу и югу. По их рассказам, на юге лежали неприступные горные хребты, а за ними уходит к краю земли непроходимая сельва, наполненная страшными племенами и невиданными зверями. Не хватит двух жизней, чтобы завоевать все эти земли, племена в царства. А время бежит, надвигается старость.
И тут ему пришла в голову неожиданная мысль. Да, пожалуй, это единственный способ обмануть судьбу и вырваться из тольтекской Месеты.
…Асмунд разложил у ног Топильцина искусно раскрашенную карту и, водя по ней палочкой, неторопливо говорил:
– Взгляни сюда, великий вождь. Вот Уук-Йабналь.
Чтобы взять его, надо пройти по сельве пять тысяч полетов стрелы – это больше двадцати лун. Но есть верная дорога – Океан. На большой лодке с веслами и парусом я доплыву в Уук-Йабналь за шесть лун.
– Тольтеки не строят больших лодок, – возразил Топильцин. – Боги не учили их этому искусству.
– Я могу построить такую лодку. Она называется драккар. Прикажи.
Топильцин долго размышлял. Ярл чувствовал: в сознании тольтека возникли какие-то смутные подозрения. С трудом выдержав тяжелый взгляд Пернатого змея, ярд равнодушно пояснил:
– Две таких лодки могли бы вместить пятьсот воинов.
Свирепые черты Топильцина немного смягчились.
– Пусть будет так. Делай большую лодку.
…Только что пал белокаменный Йашчилан. Покрытый пылью и потом ярл, еще разгоряченный недавним боем, медленно шел навстречу процессии. В покоренный город вступал сам Пернатый змей. Глухо били барабаны, визжали флейты и раковины. Топильцин двигался меж двух рядов побежденных майя. Стоя на коленях, они протягивали к вождю тольтеков окровавленные руки, потому что ногти на пальцах были вырваны:
– Пощади нас, К’ук’улькан! Ты велик, могуч и добр, – хрипели пленники, сами не веря в это. – Даруй нам жизнь, о милосердный господин! Мы будем верными слугами!…
Топильцин шагал с каменным лицом. Мольбы усилились, перешли в неразборчивый вопль. Вождь поднял руку – все замерло.
– Отбери искусных мастеров, резчиков по камню, художников, – сказал он склонившемуся в приветствии ярлу. – А знатных…
Пернатый змей взглянул на вершину пирамиды, горой вздымавшейся над Йашчиланом. Там, словно каменные изваяния, вырисовывались фигуры тольтекских жрецов. Коршуны поджидали свою законную добычу.
– Повинуюсь, – пробормотал Рыжий Након. Отступив немного в сторону, он вполголоса добавил; – Хотел поговорить с тобой, великий вождь.
– О чем? – нахмурился Топильцин. – Тропа похода указана. Завтра на рассвете ты поведешь воинов.
– Прошу выслушать меня, великий.
– Только не здесь, – оборвал Топильцин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11