.. становится все больше и больше... Только это происходит у тебя в голове... растет и растет, пока не лопнут мозги. Ха, беременные мозги. Вот что это такое. Твой мозг растет и растет, а череп-то слишком мал, слишком тесен...
Внезапно взгляд Тони прояснился, он ухватился за плечо Марка.
— Марк, надо предупредить остальных. Это надвигается, скажи им, что происходит нечто... Мы узрим, услышим... вероятно, ощутим что-то физически.
— Слушай, Тони... ты полегче; тебе бы надо...
— Марк, Марк, все, что мы увидали за последние дни, ничто в сравнении с тем, что случится в ближайшие минуты. Все, что связано с сафдарами, Уэйнрайтом, Фоксами... забудь об этом, это ничто. — Тони озирался вокруг, будто ожидая, что с ним заговорят стены. — Все это довольно банально, — опять забормотал Тони, больно хватаясь за руку Марка, — я имею в виду события последних дней. То, что делали сафдары, убивая Уэйнрайта, воскрешая утопленников и отплясывая на берегу, — все это подобно сухой листве на ветру. А вот сейчас надвигается настоящая буря — что срывает крыши и опрокидывает автомобили. Марк, это приближается. Древнее-древнее божество идет сюда... и, Марк... мы не готовы к тому, чтобы с ним торговаться, — у нас нет жертвы.
Тони Гейтман бессильно привалился к каменной стене.
Марк отвернулся, не в силах глядеть на друга в таком состоянии. При этом он коснулся рукой стены, замер и уставился на ее поверхность; в его ушах появился какой-то гул. Протянув руку, он крепко прижал ладонь к кирпичному выступу. И ощутил тепло. Словно в двухсотлетней каменной кладке были проложены трубы с горячей водой.
Марк отвел руку в сторону; на стене остался отпечаток ладони. Не грязь или пятно пота — рука по-настоящему деформировала стену. Так, словно бы он вдавил рукой пластилин.
Марк инстинктивно сжал крепче ружье и оглянулся в сторону матери с ребенком — рефлекс из первобытного прошлого, мужчины должны защищать женщин и детей. Рут смотрела на него, преисполненная доверия; Дэвид потирал маленькой ручкой ссадину на лбу.
«Но от кого ты их защищаешь? — спросил Марк сам себя. — От кого? От сафдаров? Они пока по ту сторону ворот — но надолго ли?»
От священника Гораса Рида? Старец пьян и безоружен, вряд ли от него может исходить угроза. Преподобный сидел на ступеньках фургона; вокруг толпились несколько местных жителей, внимательно вслушиваясь в речи, которые извергали сухие губы старика. В конце концов, тот ведь служил в приходе тринадцать лет и обладал каким-никаким авторитетом. Может, он и сейчас вещает о необходимости совершить жертвоприношение — убить Дэвида.
Прихожане разделились на два лагеря; если Ходджсоны перейдут под черные крылья преподобного, положение моментально осложнится.
Как защитить мать с ребенком от призрачного бога на этом островке суши меж океаном и доисторическим болотом? Что ему делать?.. Невольно в воображении стал возникать образ древнего божества или как его там, который входит в этот мир, будто убийца-психопат, проникающий в детскую спальню.
А может ли он — пронзила Марка внезапная мысль — защитить ребенка от Криса Стейнфорта? Вот Крис с решительным — пугающе-решительным! — лицом входит в здание форта... Что он задумал? Не подхватил ли частицу безумия Тони? Как бы сумасшествие не постигло и Марка — ведь ему стало казаться, что Крисом овладевает дух старого божества... нет, не старого, а древнего — из тех незапамятных времен, когда человек еще не вполне утратил свойства животного.
Тони рассказывал Крису про древние обычаи — как родители приносят в жертву детей, самую драгоценную жертву.
Так следует ли ему защищать сына от отца?
Марк поглядел на небеса — они изменились. Цвет их стал розовым, словно там, под тонкой оболочкой, пульсировала кровь. Как ему хотелось поверить в Господа благословенного, который соберет их всех и унесет отсюда подальше!..
Сейчас с людей, здесь собравшихся, слетает шелуха цивилизованности, и то, что обнажается под ней, — отвратительно. Первобытный животный инстинкт, который таится внутри каждого, выходит наружу и берет верх.
— Мама... мне холодно. — Дэвид смотрел на мать и ежился от озноба.
Рут плотнее укутала сына полотенцем и стала что-то нашептывать; мальчик покорно кивал.
Потом она бросила взгляд на Марка.
— Мне надо переодеть Дэвида и приготовить теплое питье.
Марк поглядел в сторону преподобного и его паствы, собравшейся у фургона.
— Я принесу... Впрочем, нам лучше пойти в дом...
Бац!
Двери морского форта отворились, и на пороге возник Крис.
Марк видел, как тот уверенно проследовал в сторону Рут и Дэвида. В руках Крис держал громадный молот. Выражение его лица Марку совсем не нравилось. Крис выглядел так, словно принял важное решение. Словно решил идти до самого конца.
Марк спустил предохранитель и навел дуло на уровень колен Криса. Черт... Хотелось бы ему ошибиться в своих предчувствиях насчет Криса, ведь тот ему по-человечески нравился. Господи, попасть бы только по ногам...
Крис приблизился. Его ледяной взгляд не предвещал ничего хорошего, лицо смотрелось застывшей маской.
Марк Фауст встал между Крисом и Рут.
— Рут! Неси Дэвида. — В голосе Криса звучало ледяное спокойствие. Он держал молот наперевес, как палач свой меч.
— Крис... — начала было Рут.
Но Крис целенаправленно зашагал к воротам, где с помощью кувалды вышиб все, кроме двух, деревянных подпорок. Затем повернулся и сказал:
— Пошли. Бери Дэвида. Мы уходим.
50
— Пошли. Бери Дэвида. Мы уходим.
Крис сбил молотом оставшиеся две подпорки. И хотя под его ударами от толстых брусьев полетели щепки, себя он держал под контролем, даже более того — под сверхконтролем;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86