– Вы будете отрицать, что это не ваши изобретения – “выхода нет!”, “проход закрыт!” и “вход с обратной стороны!”?
Саша громко откашлялся, но ответить было нечего. Тоже мне, уел, гербарий хренов.
– Если вам так нравится, можете и вслух называть меня “гербарием хреновым”, – заметила зеленая капля, вылетая в дверь. – Хотя даже моих скромных знаний в ботанике хватает, чтобы понять, насколько лишено смысла это выражение.
Саша молча шел по коридору. Он был зол. У его спутника, похоже, настроение было не лучше. Видимо, стараясь специально для Саши разнообразить общение, студенистая капля не летела рядом. Теперь она перешла на прыжки. И совершенно напрасно. Каждый раз, натужно отрываясь от пола, она оставляла за собой склизкий след, пролетала около метра, болтая в воздухе ложноножками, и тяжело плюхалась вниз, словно кусок подтаявшего студня. Зрелище было преомер-зительное. Каждый такой мини-спектакль заставлял прогуляться вверх-вниз безвкусное содержимое Сашиного желудка.
В тот момент, когда Саша уже был совсем-совсем готов как следует наподдать ногой своему любезному провожатому, коридор внезапно свернул направо и уперся в казенного вида дверь, обитую дерматином.
Саша решительно вошел и тут же остановился.
В небольшой комнатке стояли два кресла и журнальный столик. Одно из кресел было свободно. Во втором сидел, закинув ногу на ногу, маленький человечек. Почти карлик. Саша сразу узнал и истертые войлочные шлепанцы, и застиранные брюки-галифе, и черный пиджак, под которым виднелась застегнутая на все пуговицы белая рубашка без галстука. Вот черного котелка на этот раз у Алексея Ивановича не оказалось.
– А где же ваша шляпа? – не пытаясь сострить, а только лишь от растерянности спросил Саша.
Карлик с удовольствием рассмеялся, показывая мелкие гнилые зубы.
– Со свиданьицем, Александр Юрьевич! – весело сказал он, не вставая, покачивая шлепанцем. – Вы, я вижу, чувство юмора не теряете?
– А чего ж его терять? – пожимая плечами, ответил Саша с интонацией простецкого парня. – Чего имеем...
– Ох, прибедняетесь, ох, прибедняетесь, Александр Юрьевич! – Карлик игриво погрозил ему пальчиком. – Имеете, имеете. Что, разве не за этим сюда пришли?
– За чем? – Саша спросил совершенно искренне.
– Не доверяете. Презираете. – Алексей Иванович обидчиво сложил губки бантиком. Бантик у него при этом получился сухой и мятый.
– Ну, если вспомнить, при каких обстоятельствах мы с вами расстались в прошлый раз, наверное, не странно, что я не кидаюсь к вам в объятия. – Саша снова пожал плечами и сразу вспомнил Дрягина. Вот кого бы сюда...
– Валерия Ирбисовича? – живо откликнулся Алексей Иванович на Сашину мысль. – С нашим удовольствием! Желаете прямо сейчас пригласить?
– Я думаю, не стоит, – промямлил Саша тоном ученика, которому директор школы предлагает немедленно вызвать родителей.
– Как скажете.
“Ну ты и гнида, – подумал Саша, радуясь возможности мысленно отвести душу, – мерзкий старик! Это ж надо – такую рожу гнусную придумать! И во рту – помойка”.
– В данном случае, уважаемый Александр Юрьевич, абсолютно неважно, что у меня во рту, – ядовито ухмыльнулся карлик. – И на ваше негативное ко мне отношение ничуть не повлияла бы самая голливудская улыбка. – Он раздвинул свои тонкие губы еще шире, и Саша, содрогнувшись, увидел два идеально ровных ряда сверкающих зубов.
Точно. Так, пожалуй, еще гаже.
– Вот видите!
И откуда ты вообще взялся на мою голову?
– Неточное выражение. – Алексей Иванович таки докачался своим шлепанцем, что тот свалился на пол. Карлик, кряхтя, наклонился, продолжая говорить: – Не “на” вашу голову, а “из” вашей головы! Я – ничто иное, как порождение вашей фантазии. – Он развел своими цыплячьими лапками. – Вам хотелось видеть врага таким. Максимально противным и жалким, так, чтобы в случае чего и придушить одной рукой. Пожалуйста. Вот он я. Можете начинать прямо сейчас. – Алексей Иванович с готовностью вытянул из воротника желтую морщинистую шею.
Вот еще. Охота была руки пачкать.
– Боитесь? – с любопытством спросил карлик.
– Нет. Просто не пойму, зачем это мне вас душить?
А вообще-то мысль неплохая. Да вот только – чего я этим добьюсь?
– Верно, – одобрил ход Сашиных мыслей Алексей Иванович. – Ничего. А посему я предлагаю: сесть, так сказать, за стол переговоров, покончив на время с оскорблениями. Даже и мысленными.
– Вот тут ничего не могу вам обещать, – искренне признался Саша. – Но постараюсь сдерживаться.
– И на том спасибо. Присаживайтесь, – карлик указал рукой на второе кресло. – Ну-с, – обратился он куда-то в сторону, – что мы имеем?
Саша еще не успел сообразить, что происходит, а знакомый голос его проводника уже тянул занудливым голосом:
– Самойлов Александр Юрьевич, 33 года, разведен. Ближайшие родственники: мать, младшая сестра. Работает четвертым механиком на рыболовном судне.
Саша спокойно слушал, не понимая, к чему затеян весь этот спектакль. Его неугомонный спутник на сей раз превзошел сам себя, превратившись в допотопный магнитофон-приставку “Астра”. Кратко изложив скучным голосом Сашину биографию, “Астра” как-то странно хрюкнула, дернув пленку, и заговорила бодрее:
– Психика неустойчивая, раним, мнителен, страдает комплексом неблагодарного сына, мужа-неудачника, нереализованного отцовства, коммерсанта-простака. Гипертрофированный романтизм, профессиональное зазнайство. Речевые нарушения урбанистического типа. Интеллект вялый, незадействованный. Алкоголизм – стадия первая, законченная. – Саша понял, что краснеет. – Желание подвигов – выше среднего, способности – ниже среднего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125