Ублюдки! Да какое они имели на это право!
Пластмассовое зеркальце полетело в угол и разбилось с жалобным звоном. Блондинка истерически всхлипнула и закрыла напудренное лицо руками. Нет, плакать нельзя. Ей же сейчас на сцену, а иначе придется заново накладывать на ресницы потекшую тушь.
В дверь робко, но в то же время настойчиво постучали.
– Да-да! – поспешно откликнулась женщина. – Я знаю, мой выход. Одну секундочку!
В приоткрывшейся створке неожиданно показался букет цветов. Розы с крупными лепестками, одна другой краше – совсем свежие, как будто их только что срезали с куста.
Она захлопала глазами, как пластмассовая кукла. Наверное, ей все это снится. Устала, слишком много работает. Как жаль, что здесь нигде не купишь хорошего снотворного!
Человек у двери галантно поклонился, его лицо еле виднелось из-за бутонов белых роз.
Он заговорил, и его голос дрожал – как ей показалось, от крайнего благоговения.
– Я буквально на секунду… Шел мимо вашего кабаре и не смог побороть желание заглянуть… Простите за дерзость, ужасно рад нашей встрече… Даже не представлял себе, что такое может со мной случиться. Вы мой кумир с детства. Позвольте вашу ручку.
Банальные слова прозвучали в ее ушах сладкой музыкой. О, сколько лет она не слышала подобных слов! Зардевшись, женщина стянула шелковую перчатку, разминая пальцы.
Незваный гость шагнул вперед, левой рукой протягивая букет. В правой тускло блеснул маленький старомодный флакончик с изящной, сделанной вручную крышечкой.
«Надо же… духи, – зарделась блондинка, предвкушая удовольствие. – Как прекрасно».
Но она ошибалась.

Глава двенадцатая
Вес воды
(21 час 34 минуты)

Подошедшая официантка не осведомилась о заказе – какая разница, если в меню всегда одно и то же. Дважды крутанув колесико поддельной зажигалки «Зиппо», она лениво воспламенила фитилек оплывшей свечи на покрытой жирными пятнами скатерти.
– Добрый вечер, господа. Продуктовые талоны у вас в наличии?
Вместо ответа Калашников протянул черную пластиковую карту с рогатой голограммой в левом углу, небрежно держа ее за уголок двумя пальцами.
Официантка моргнула и выпрямилась, теребя оборки на застиранном переднике.
– Сейчас будет другая скатерть. Кроме того, по статусу вам полагается неограниченное количество «Хеллтики», подождите секундочку, мне нужно сбегать в VIP-подсобку.
Охлажденное пиво на адской жаре считалось небывалой роскошью. Алексей небрежно кивнул – привыкал к роли баловня судьбы. Рядом, сняв фуражку, изнывал от духоты и любопытства Малинин, однако корректно не задавал вопросов начальству.
У столика возник холеный метрдотель, явно из бывших миллиардеров. На стол легла хрустнувшая крахмалом скатерть, появились, играя золотистыми тенями, две кружки ледяного пива «Хеллтика». Изогнувшись, метр поставил между коллегами тарелку с прогорклым запахом позавчерашнего масла: стандартные fish and chips. К сожалению, на качество местного продовольствия условия VIP-снабжения не распространялись.
Калашников с неохотой ковырнул вилкой пережаренную сухую треску. Можно было бы, конечно, поехать в подпольный ресторан Вонга и навернуть там цыпленка в лимонном соусе, но кто знает, не обязал ли Шеф контролировать их передвижение по городу . В любом случае Вонга сейчас подставлять было нежелательно, замучаешься потом искать в Чайнатауне хорошее нелегальное кафе.
Малинин на момент отвлекся от терзавших его сомнений – глотнув ледяного пива, он испытал ощущение, приближающееся к оргазму, чувствуя, как блаженный холодок льется вниз по пищеводу. Еще полминуты, и он бы впал в состояние анабиоза, словно лягушка.
Калашников задумчиво вертел в пальцах вилку. И икра не лезет в горло, и компот не льется в рот, вспомнил он фразу из книги одного драматурга, которую год назад выменял на что-то на черном рынке. Драматург тоже жил в городе с недавних времен, но куда конкретно его направило Управление наказаниями , Алексей не знал.
– Вода, – внятно прошептал он, наконец проткнув треску зубцами вилки. – Это была вода.
Унтер-офицер не подавился пивом, но замер с кружкой, уже поднесенной ко рту. Янтарные струйки потекли по покрытому рыжей щетиной подбородку.
– В общем, я отреагировал примерно так же, – наблюдая залитого пивом Малинина, скучно произнес Калашников, и оставил в покое треску. – Короче, проведенные Склифосовским анализы подтвердили: вещество, спалившее Гитлера, – пять граммов обычной дистиллированной воды, хотя, возможно, и с какими-то примесями. Мы такую воду пьем каждый день. Осталась сущая мелочь – разобраться, каким образом ей удалось превратиться в жидкость, по сравнению с которой серная кислота – апельсиновый сок.
К Малинину постепенно возвращался дар речи. Правда, первые слова он произнес, не отрываясь от кружки, за столом раздалось невнятное бульканье.
– Ошефыбокаса… тьфу ты, мать вашу… Извиняюсь, вашбродь. А Шеф что сказал?
– А что ему говорить? – горько усмехнулся Калашников. – Он попросту в шоке. Срочно послал бригаду специалистов брать пробы в водопроводе, артезианских скважинах и даже в канализации. Последнее им особенно не понравилось, но ты же знаешь босса – если ему что-то позарез понадобится, он человека с головой в дерьмо загонит.
– Неужели Ван Ли и Краузе тоже ничего не добыли? – одним глотком уничтожил оставшееся пиво Малинин. – Они специально всю богадельню облазили, где фюрер работал.
Калашников отодвинул тарелку, будучи не в состоянии пересилить себя и съесть хоть кусочек чудовищно надоевшего блюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21