— Крохабенна! Крохабенна! Первосвященник! Чудом явился! — раздался крик со всех сторон, народ начал тесниться к нему.А он окинул взглядом собор и одним движением руки остановил общую сумятицу и прекратил шум в толпе.— Отведите шерна в подвал, — распорядился Крохабенна. — А народ пусть выйдет на площадь. Там я отдам распоряжения.На Авия набросились и в один миг столкнули в подземелье, где холопы снова приковали его к стене. А народ повалил из собора на площадь.Крохабенна выждал, пока собор опустеет, и вышел последним, даже не взглянув на Элема, одиноко и неподвижно сидящего в глубине.На паперти Крохабенна прямо прошел к первосвященническому возвышению, господствующему над площадью. Его приветствовали неистовым радостным криком. Ветер трепал его длинные седые волосы, не покрытые клобуком и не стянутые золотым обручем. В поднятой руке без перстней не было священного жезла, но все покорились его жесту, умолкли и выслушали приказы.Прежний первосвященник говорил кратко. Он посоветовал женщинам, детям и старикам разойтись по домам, а на площади велел собраться всем годным к ратному труду. Особо приказал Анне собрать и построить тех, кто умеет обращаться с огненным боем.— Победоносец, — сказал он, впервые прилюдно называя Марка этим именем, — Победоносец жив и побеждает. Не сомневайтесь в этом. Если бы дело обстояло иначе, не горстка шернов, о которой слух идет, а целое воинство набросилось бы на нас. Этот набег — их последняя попытка избежать гибели. Они рассчитывают поднять здесь панику. Но пусть повстречают мужей доблестных и найдут верную смерть. Не раз я водил вас в бой, поведу и нынче, если нет никого помоложе.Собранные за несколько часов отряды во главе с Крохабенной и Анной вышли из города и направились на запад, туда, где горизонт был застлан дымом.В городе с нетерпением ждали известий. Они пришли раньше, чем рассчитывали. Пополудни, едва прокатилась гроза, прибыли первые гонцы и объявили: «Победа!» Горсточку дерзких шернов захватили врасплох, окружили и перебили всех до одного.Воцарилась неописуемая радость. Народ хлынул за ворота встречать старика-победителя, так вовремя явившегося. Послышались голоса, что ему нужно снова занять престол вместо недостойного Элема. Но во главе победоносного ополчения шел один Анна. Крохабенна исчез.Правда, уходя, он не скрыл, что находится на Кладбищенском острове, но заодно наказал, чтобы никто не смел его там тревожить.Анна объявил об этом народу и добавил, что Крохабенна велел ему неукоснительно исполнить первоначальное поручение и ночью доставить пополнение за море. В городе следует лишь на всякий случай учредить постоянное ополчение.Народ был уязвлен и возмущен уходом Крохабенны. Это было воспринято как пренебрежение со стороны спесивого старика. В ярости позабыли даже о том, что всего несколько часов назад он своим появлением спас город от позора и гибели. Элем тут же воспользовался переменой настроения и подослал к людям Севина, а тот распространил слух, что защитить город призвал старика не кто иной как Элем, которому-де был известен опыт Крохабенны в военном деле.А главное, все это произошло так быстро и так благополучно закончилось, что народ вскоре перестал считать опасностью то, перед чем совсем недавно трепетал. О случившейся панике вспоминали со смехом, даже с некоторым стыдом и очень неохотно. В этот день люди перестали страшиться шернов. Перестали дивиться подвигу Крохабенны и даже о Победоносце и его походе, который прежде считали недостижимым верхом отваги, стали говорить пренебрежительно.И даже упрекали Марка в том, что он так долго тянет с расправой над ненавистным отродьем. И даже вслух толковали, что-де не следует отправлять за море пополнение. И, вероятнее всего, несмотря на настоятельный совет Крохабенны, Анне так и не дали бы выступить из города, если бы добровольцев не манила корысть. Ведь все видели драгоценности, в свое время присланные Победоносцем из-за моря в дар золотоволосой внучке первосвященника.Ихазели все происшедшее показалось странным сном, от которого остался очень неприятный осадок. Она видела, как шерна вытаскивали из подвала, видела ужасное унижение людей, охваченных скверным страхом и готовых ползать в ногах у связанного чудища Представляла себе, что была минута, когда в переполненном соборе единственным достойным властителем оказался этот злобный зверь, лишенный даже тени человечности Ее охватил жаркий стыд, стыд за никчемных людишек, стыд за перенесенное поношение и даже за Победоносца, который запер в темнице беззащитное чудище. И этот стыд внезапно обратился против шерна, который оказался свидетелем и косвенной причиной случившегося.Первым порывом было пойти и убить шерна, но при мысли, что тогда придется еще раз заглянуть в его налитые кровью, полные издевки бельма, нахлынул непреодолимый страх. Ихазель заперлась в своих покоях и долго не выходила оттуда Крохабенна прислал за ней, просил приехать на Кладбищенский остров для важного разговора — она не ответила гонцу, даже не впустила его к себе. Вечером отправлялся за море Анна с пополнением, весь город высыпал на лед — она не соизволила даже выглянуть в окно.Всю ночь в долгие промежутки между вечерним, полночным и утренним сном Ихазель провела в одиночестве, во все более ожесточенном раздумье Несколько раз вставала словно бы с мыслью спуститься в подвал, где был заперт шерн, но всякий раз недоставало то ли сил, то ли смелости, и снова пряталась Ихазель в дальних хоромах, не позволяя входить даже горничным.Так прошло и утро Целые часы провела она, лежа с широко открытыми глазами, словно застывшая в странном оцепенении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93