— Ерет! — запричитала в голос, хотя вокруг давно никого не было. — Смилуйся, Ерет! Возьми меня с собой! Я к Победоносцу хочу! Не оставляй меня здесь, меня шерн морочит! Глаза у него не закованы! Хочу к Победоносцу! Хочу видеть, хочу знать, что он сильнее, что он…Она упала на колени, потом лицом на пол, так что звякнули о камень дорогие ожерелья на шее.Солнце, засеребревшее в туманной дымке, еще светило в собор, но уже слышался гром накатывающейся грозы, грохотал, могучий и страшный. Ихазель лежала, не шевелясь.«Вот лопнул свод надо мой, — трепетала мысль, — вот колонны валятся, вот швы разверзаются каменные… И да свершится! Да свершится! Пусть рухнет весь мир и меня под обломками похоронит!»Новый раскат грома сотряс стены, свет проглоченного тучами солнца внезапно угас. Ихазель тихо плакала…Тем временем Матарет, распрощавшись на паперти с Еретом, которого позвали к первосвященнику, задумчиво брел куда глаза глядят. На углу какой-то улицы чуть не налетел на Роду. Глаза у Премудрого сияли, побитое лицо светилось радостью. Завидя товарища, Рода остановился и и во весь голос воскликнул:— Матарет, ты знаешь?Но тот вместо ответа шагнул вперед и крепко взял Роду за локоть.— Собирай тех, кто с нами едет, — сказал Матарет. — Мы выступаем сию же минуту!— Ты спятил! — ахнул Рода. — Ты глянь!И указал рукой на небо, откуда на опустевшие улицы прыгнул ветер, нацелившийся сорвать одежду с двух людишек, единственных, кто не спрятался еще от грозы.— Мы выступаем сию же минуту! — повторил Матарет. Решительный, почти властный тон, которого от негоникто никогда не слышал, как громом поразил Роду. Он окинул сотоварища изумленным взглядом, не зная, как поступить. А Матарет, заметив эту растерянность, усмехнулся:— Премудрый, ты велик, я почитал тебя и буду почитать до конца дней, но поверь: мы не можем терять ни минуты. Знаю, что говорю…Лило как из ведра, небо словно растворилось в воде, когда одиннадцать завернувшихся в плащи людей, крадучись, выскользнули из городских ворот с небольшой упряжкой собак, держа путь по древней дороге в Полярную страну. Глава VII — А если я не разрешу тебе собирать подкрепление? Ерет медленно вскинул голову и глянул первосвященнику в лицо.— Тогда мне придется собрать его без разрешения, Ваше Высочество, — спокойно, но твердо ответил он.Элем засмеялся.— Ты мне нравишься, парень, — сказал он. — Это я так, ради интереса. Подкрепление отправится нынче в ночь.— Знаю.— Победоносцу такие, как ты, нужны как воздух. Что бы он без вас делал?— Разрешите удалиться, Ваше Высочество.— Постой. Расскажи еще что-нибудь. Тебя слушать — одно удовольствие.— Я рассказал вам все, Ваше Высочество.Первосвященник подошел поближе и уставился на Еретапронзительным взглядом неподвижных черных глаз.— Значит, бьетесь и побеждаете, — нарочито медленно сказал он.— Да.— И все благодаря Победоносцу?Ерет молчаливым кивком подтвердил.— Так что, не будь с вами Победоносца, — гнул свое Элем, не сводя с Ерета глаз, — из похода ничего не вышло бы?— Точно так. Без Победоносца мы шагу не ступили бы.— Даже если бы имели огненный бой?Ерет невольно тряхнул головой и посмотрел на первосвященника. Сразу не ответил. Закралась мысль, что, может быть, в этом случае…— Огненный бой у нас от Победоносца, — громко и с некоторой поспешностью сказал он.— Да, вот и заимели огненный бой… От Победоносца, — медлительно повторил Элем как бы в рассеянности.— Ваше Высочество… — Ерет снова глянул на дверь.— Внучку Крохабенны видел? Как она? — спросил первосвященник, внезапно сменив тему и тон.Ерет помрачнел. Насупился и промолчал. А Элем продолжал с дружеской улыбкой:— Я тут подумал и решил прежний дворец совсем за ней оставить. Не Победоносца ради, какое ему до этого дело? А в память о ее знатном роде. Ей до сих пор Победоносец — один свет в окошке? Даже сейчас, когда его здесь нет?Вопрос был задан прямой, как удар. Ерет неохотно пожал плечами:— Я ее об этом не спрашивал. Мое дело — война с шернами. Все прочее не моя забота.— Истинно, — сказал Элем и сделал шаг назад. — Истинно говорю, тут тебя считают величайшим героем изо всех, что бывали на Луне. Прошлые гонцы рассказывали, что за строем следишь именно ты, и выходит, что победы, мол, тоже твои.— Ваше Высочество! — порывисто воскликнул Ерет. — Позвольте удалиться!— Ступай, — с улыбкой сказал Элем. — И поклонись Победоносцу в ножки от меня, его слуги и такого же верного пса, как и ты…Молодежь на этот раз шла в добровольцы без восторга, а честнее сказать, неохотно, и Ерету с величайшим трудом удалось набрать триста человек, знакомых с огненным боем, которые согласились пополнить собой поредевшее войско Победоносца. То были по большей части люди победнее, рабочие и ремесленники, живущие трудным хлебом, в среде которых благословенное имя Победоносца гремело по-прежнему. А в деревнях и дальних поселках вербовщикам Ерета отвечали уклончиво, толковали о схваченном старце Хоме, на которого, говорят, снизошло откровение. Кто побогаче и всегда на стороне власти, какова бы она ни была, хоть и посмеивались над Хомой, однако повторяли речи, которые Ерет слышал от Севина, а именно, что Победоносец, если он вправду Победоносец, должен обходиться без подмоги и разить шернов своею собственной рукой.Братство Истины тоже поработало знатно. Хоть и немного народу в нем состояло, но большей частью это была та самая горячая молодежь, которой так не доставало Победоносцу…Добровольцев к снаряженным буерам вечером провожала довольно густая толпа, но звучали в ней не столько подбадривающие возгласы, сколько всхлипы и прощальные речи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93