Как назло, в этой приемосдаточной суете я совсем забыл пообедать. А картошка была тушеная. До сих пор пахнет. Или это обонятельные галлюцинации? Тайком сходил на кухню проверить и убедился, что пахло действительно заманчиво.
Я даже собрался вскрыть холодильник и заморить найденного в нем червячка, но гордость вперемежку со страхом удержала. А ну как проснется хозяйка и начнет опять посуду крушить? У меня появилась идея получше. Стараясь не шуметь, я быстренько оделся и рванул в ближайший «ночник». Набрал там рыбных консервов в масле (здравствуй, студенческая молодость!), хлеба и пива. Впервые решил попробовать местного. Так себе пиво, хорошо, что сообразил взять четыре бутылки, количеством заглушил недостаток качества.
Сидя на кухне, я размышлял о странном поведении Кати.
На середине четвертой бутылки я все понял: она издевается. Унижает меня, показывает, кто в доме хозяин. Дрессирует, так сказать. От возмущения я чуть не поперхнулся сардинеллой и решил, что так дело оставлять нельзя. Но за собой на всякий случай все-таки убрал.
Поутру я проснулся от возни в коридоре – мои женщины собирались уходить, даже не удосужившись разбудить меня. Да и завтрак, судя по всему, не ждал меня разогретым или хотя бы готовым к разогреванию. И я решил показать, на что способен гордый, самостоятельный, голодный мужчина с похмелья.
– Раз так, – сказал я, выходя в прихожую, – верни мне, пожалуйста, обручальное кольцо!
Я ожидал, что Катя расстроится от этого заявления (на то и было рассчитано), но никак не думал, что она свихнется.


**

– Ты что, совсем охренел? Маша, иди на улицу меня подожди! Ты что, совсем мозги профукал? Мало того, что ты практически деградировал, ты лежишь на диване и ни черта не делаешь, так ты еще и напиваться собираешься? Конечно, нажраться – лучший способ! Не дыши на меня, от тебя несет как от пивной бочки! Во что ты превратился? Ты же толстый стал, как колобок, тебя же в твоей родной Москве не узнают, ты в дверь офиса не пройдешь, ты там застрянешь, как Винни Пух, и будешь ногами дрыгать! Маша, я же просила подождать меня на улице! Что ты на меня глазами лупаешь? А как я должна себя вести? Приехал – радоваться, уехал – тоже радоваться? Или наоборот, рыдать в подушку? Хватит, надоело! То ты в Германию сваливаешь, то в Москву… Вали куда хочешь, только не нужно из себя жертву изображать! Тоже мне, обиделся он! А обо мне ты подумал? Ты вообще хоть раз о ком-нибудь, кроме себя, думал? Тебе хорошо, значит всем хорошо? А я не человек? Если нужна, так ты есть, а надоело, так можно и уехать? Перетрудился, бедненький, с ребенком посидеть заставили! А сколько я с этим ребенком сидела, тебя не интересует? Конечно, не интересует, это же не твой ребенок! Что ты вообще о нас знаешь, теоретик семейной жизни? Ты думаешь, мне легко ждать тебя бесконечно и сидеть здесь одной? Думаешь, мне такая жизнь нравится? Ты хоть раз подумал об этом? Что ты молчишь? Ты думаешь, ты такое сокровище, что я без тебя жить не смогу? Вали куда хочешь, хоть в Москву, хоть на Северный полюс! Алкаш!
Из монолога, выплеснутого на меня Катей, я узнал очень много о себе и еще больше – о ней. Оказывается, она все это время переживала и нервничала. А я ее раздражал своим бездельем, животом и ленью.
Специально после ухода этой разъяренной фурии сходил в ванную проверить толщину талии. Действительно, немного полноват я стал за последнее время, но это от сидячей работы и домашних харчей. Сама меня раскормила и еще ругается!
А кольцо, кстати, так и не отдала.
Состояние ошарашенности не оставляло меня весь последний день. Полностью заторможенный, сдавал я дела ленивому Василию, в состоянии зомби купил билет до Москвы, бесчувственным телом вернулся и принялся собирать вещи.
Эта заторможенность и позволила мне рассуждать трезво и логично. Катя, безусловно, была не права. Все, что она на меня вывалила, было нечестно и несправедливо. Если я ее так раздражаю, почему бы не подойти и не сказать: «Так, мол, и так, помоги мне по хозяйству» или «Так, мол, и так, не хочу, чтобы ты сегодня пил». Неужели бы я отказался? И мой отъезд в Москву… Что в нем такого неизбежного? Я же предложил ей руку и сердце, вручил кольцо как символ серьезности намерений. Все равно нам в Москве жить, значит, мне лучше поехать вперед, подготовить плацдарм. А тут: «Эгоист! По Германиям разъезжает!» Далась ей эта Германия…
Разыскивая носки, я вспомнил одно мудрое правило, которое меня не раз выручало в общении с прекрасным, но скандальным полом: «Если женщина не права, извинись перед ней». Ладно, она не захотела со мной поговорить спокойно, но почему я должен повторять ее ошибки?
Прервав укладку чемодана, я отправился на поиски хозяйки дома. Катя с дочкой демонстративно меня не замечали и на мои сборы не обращали никакого внимания, что-то читая вслух.
– Катя! – позвал я. – Коша! Ты только не кричи, хорошо? Я прошу у тебя прощения и… помолчи, ладно?., хочу все тебе объяснить. Маша, можно мы с мамой поговорим с глазу на глаз?
Но упрямая девочка только плотнее прижалась к маминому боку. Ладно, может, хоть ребенка наша история чему-нибудь научит.
– Я вовсе не собираюсь тебя бросать! – начал я. – Ив Москву я еду, чтобы подготовить почву для вас с Машкой. Сама знаешь, нужно договориться со школой, поликлиникой…
– Без регистрации, – все-таки перебила меня глядящая волчицей Катя, – это все нереально.
– Регистрация будет. Тебя обязаны будут зарегистрировать после заключения брака. И Машку тоже. А потом…
– Какого брака?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48