Тонкие, словно стебли, мальчишки, Несущие тень. Один похож на смуглую змейку-медянку, другой, поменьше, с русыми волосами — на вечернего мотылька. Узкие браслеты были на руках у обоих, украшения, которые стоили чуть меньше небольшого дома в провинции. Старший Лис вгляделся в лица, полюбовался плавными движениями.
— Новенькие? Или память начинает меня подводить?
— Нэннэ вновь порадовала меня. Ее ученики хороши. Много умеют. Говорят, ее люди обшаривают самые дальние уголки в поисках таких вот цветов. Конечно, она внакладе не остается — любой с радостью согласится перебраться сюда, а родителям и опекунам достаточно самой ничтожной платы.
— Я хочу, чтобы один из них поехал со мной. Вот этот, пониже.
Шену рассмеялся.
— Родной отец — и грабит? Разве я смею перечить?
Они посмеялись еще немного. Потом совсем другим голосом старший Лис произнес:
— И вновь повторю — смотри за Ханари. Он достойный потомок Дома, но своенравен не в меру. Он может укрепить Дом, а может и разрушить.
— Не беспокойся, отец… Ты не заедешь к матери по дороге?
— Нет. Она добровольно удалилась от людей.
— Я слышал, она все еще выглядит молодой.
— Возможно, — сухо ответил старший в роду.
Ханари задержался у старшего брата. Его собственный дом стоял неподалеку — пересечь рощу; однако Тами пока был здесь, а этот «лисенок» был к братьям привязан. А Тами скоро возвращаться в Ай Ташина. Отец решил за него — он станет военным. Как и Ханари. Только у среднего Лиса душа лежит к избранному пути, а младшему пока хочется иной жизни.
Сшитые листы лежат на столе.
"Ее прозвище было — Розовый Дождь. Девочка знатной дамы, невесты Благословенного. Потом невеста стала женой, а девочка — сиини заняла малые покои рядом с покоями повелителя. Так продолжилось пять лет. Говорят, она хорошо танцевала, вышивала и складывала забавные фигурки из разноцветной бумаги. И у нее были дети. Их отняли у матери и отправили с кормилицей куда-то на север. Там их настигли и убили по приказу Благословенной. А Розовый Дождь ослепла — то ли от слез, то ли виной тому — люди.
И камышовая хижина приютила ее и служанку на долгие годы…"
Записано в год 210 от Великой Осады.
Ханари поднимает взгляд от листа, чуть раздраженно отводит волосы за ухо. Зачем Тами, младший брат, читает эти хроники? Какое дело до мертвых игрушек и фавориток?
Что ж… И Ханари не чужды волнения души. Только направлены они на живых. Ханари и стих может написать не хуже, чем те, кого хвалят. Только несерьезно все это, забавы.
И Ханари велит унести желто-зеленые листы, ценную рукопись. Лучше младшему брату читать другое. Ханари выберет сам.
* * *
Предгорье Эйсен
Отори, человек с виду массивный, двигался вовсе не тяжело, хотя и лениво. Круглое лицо его было слегка надменным, но все-таки добродушным. В этих местах, неподалеку от гор Эйсен, он считался довольно важной персоной — доверенный чиновник в штате Ревизора провинции. У господина Отори был дом неподалеку от главного города этой провинции, дом, убранный по-столичному. С мнением такого человека считался даже начальник, и тот был почти доволен собственным существованием.
Отори возвращался от родственников, когда получил полное хвалебных слов послание Сэнхэ, и соизволил сделать небольшой крюк, заглянув на обратном пути к жилью своего осведомителя.
Он оказывал старику некоторое покровительство и не удивился, когда тот в послании сообщил, что приготовил хороший подарок.
Погода была холодной и ветреной. Тем не менее носилки господина Отори остановились у ограды обиталища Сэнхэ, сам он войти не пожелал. Ему не нравился Сэнхэ, хотя старичок вел себя очень учтиво и не раз был весьма полезен — мог узнать и разыскать что угодно.
— Я не замечал за тобой склонности к живым подаркам, — не очень приветливо сказал Отори. — С чего тебе это взбрело в голову?
— Я случайно подобрал этого мальчика… Он оказался настоящим сокровищем. Негоже держать его здесь.
— У меня своих предостаточно, — пожал плечами Отори. — Но хватит болтать. Где он?
У калитки показалась фигурка в светло-серой куртке простого покроя, недлинные волосы трепал ветер. Мальчишка.
— Асантэ, — сказал он тихо, склонился в почтительном приветствии — и замер, опустив глаза.
— Подойди сюда.
Повинуясь приказу, мальчишка подошел к носилкам и поднял голову. Он выглядел безучастным, несмотря на легкую улыбку, которая дрожала в уголках губ. Тонкое чистое лицо с чуть заостренным подбородком, глаза, кажется, темные — в тени опущенных ресниц цвет едва угадывался. Ничего особенного, в богатых домах такие не редкость. Только маленькая черная родинка над губой как-то отличала его от таких же подростков. Сокровище? Вряд ли.
— Ладно, — равнодушно сказал Отори. — Поедет со мной. Там разберемся.
И уже мальчишке:
— Садись ко мне. Ты, вижу, почти ничего не весишь.
Тот наклонил голову, потом повернулся к Сэнхэ и склонился перед ним в прощальном поклоне. Одно движение — и он уже на носилках. Отори не понравилось, что мальчик избегает его взгляда и старается не поднимать лица.
— Как тебя зовут? — спросил он довольно резко, когда носилки тронулись.
— Йири, господин, — в голосе звучало напряжение, не подходящее к спокойной мягкой улыбке. В полутьме глаза мальчишки мерцали, как у ночного животного. Это тоже было не слишком приятно.
— Что ты умеешь?
— Не знаю.
Отори со свистом втянул в себя воздух.
— Старик хвалил тебя. В каком доме ты был раньше?
— Только у Сэнхэ.
— Это не дом, а сарай… Откуда ты? Из Квартала?
— Из деревни в Хэнэ, господин.
Отори едва не застонал. Подарочек…
— Да что же мне делать с тобой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29