Он уже снял нижнюю рубашку. Табита взялась за его ремень. Пряжка была модной, сложной, но и она растаяла в ее руках.
Позади Марко Табита заметила какой-то предмет, стоявший в углу. Он был высокий, тонкий и серебристый. Табита решила, что это какая-то антенна; потом поняла, что это пустой насест.
— Где твой дружок? — спросила она.
— Тэл? Где-то здесь. Я думаю, он решил, что нам надо остаться наедине.
Почему-то это невероятно насмешило Табиту. Тактичный попугай! Она хохотала и не могла остановиться. Когда она смеялась, смех выходил из ее рта, как зеркальные пузырьки жидкого кислорода и пятнами расплескивался по радужным стенам, мерцающему потолку, по этому чудесному мужчине, его прекрасным блестящим карим глазам. Она погружала его в волну удовольствия, неужели он этого не понимал?
Табита подумала, что это важно — сказать ему:
— Когда я впервые тебя увидела, — заявила она, — я была в такой заднице. Знаешь, что они сказали?
— И что же они сказали?
— Они назвали это нарушением гармоники, — язык у нее снова заплетался, — гармонии между видами, — выговорила она. Говорить было значительно труднее, чем смеяться.
Ей показалось важным сказать ему и об этом.
— Говорить, — сообщила Табита, изящно присев, чтобы снять с него брюки — настоящие псевдобрюки, — не так легко, как смеяться. Произнося это, Табита задумалась. — Только иногда легче, — прибавила она.
Она принялась возиться с его ботинками.
Марко тоже уселся рядом с ней на полу.
Табита улыбнулась. Она ощущала истинное блаженство. Она погладила его сияющее лицо:
— Но теперь все в порядке, — сказала она. Музыка парила и покачивалась.
— Все прекрасно, черт побери, — сказал Марко. Он прорычал это, как медведь и оскалил зубы в улыбке, как акула. Он был чудом, настоящим чудом!
Он снял с нее жакет, грязную рубашку. Поцеловал ее соски сквозь ткань тенниски, расстегнул ее башмаки и снял их. Табита сидела на полу, наблюдая, как он снимает башмаки с нее и с себя. Он возился на роскошном толстом ковре, как ребенок, только начинающий ходить, и ей было смешно. Он был обнажен. Он собирался дать ей работу. От улыбки у нее уже отвисала челюсть. Марко вернулся и некоторое время подержал ее в объятиях. Его тело было теплым и гибким, а кожа казалась золотистой в серебристой ряби воздуха, Они вместе справились с ее джинсами.
Вдруг Табита вскочила. Он стояла в одной тенниске, трусиках и носках. Марко по-турецки сидел у ее ног. Табита чувствовала себя подавленной, неизвестно почему.
Табита, Табита, упорно повторяла она про себя. Потом вспомнила.
— Мне нужно взять мое приспособление, — сказала она.
Он протянул руку, погладил ее голень:
— Мы можем…
— Нет, — возразила Табита, — я должна вести себя разумно. Разумно!
Она нетвердой походкой подошла к сумке, расстегнула молнию и стала рыться внутри. Вынула какую-то вещь. Это была черная пластиковая коробочка. Какая-то кассета.
Табита ее не помнила. Все остальное содержимое сумки было ей хорошо знакомо, но это — нет.
— Что это?
— Похоже на пленку, — ровным голосом ответил Марко.
Табита взглянула на него, держа кассету в руке:
— Я ее не помню.
Мужчина снова улыбался:
— Ты сейчас не в том состоянии, чтобы вообще что-нибудь помнить, а, лапочка?
— Но я ее СОВСЕМ не помню, — очень серьезно сказала Табита.
Пока она говорила, Марко поднялся и, отвернувшись от нее, быстро прошел через всю комнату — поправить журналы на полке.
— Может быть, это одна из тех странных вещиц, что ты подбираешь, — сказал он, повторяя ее собственные слова. — Почему бы тебе не пойти и поставить свою штуковину, пока ты про нее не забыла?
Он был прав. Он был прав. Он был чудесный. Табита положила пленку на стол.
— Ванная, — сказала она.
— Вторая дверь налево.
Табита медленно поплелась по коридору. Музыка проводила ее до ванной. Ванная была вся в зеркалах.
Табита села и молча строго обратилась к своему отражению. Ты нарушаешь правила, а, Табита, сказала она. Да, признало отражение. Впрочем, ее это не очень волновало. Он был такой красивый. Сегодня она будет спать в красивом месте, с красивым мужчиной, а утром он собирается заплатить за нее штраф. И купить новый кристалл для Элис.
Правила были таковы. Если она и шла куда-то с кем бы то ни было, особенно с мужчиной, то только на ее условиях. Она никогда не ходила ни к кому, не проверив предварительно, что это за жилище. И никогда никому не доверялась, ОСОБЕННО мужчине, когда не очень контролировала себя.
А сегодня вечером она уже нарушила все эти правила.
Но сегодня был необычный вечер. И Марко не был обычным мужчиной, не тем, к каким она привыкла. Начать с того, что у мужчин, с которыми она обычно встречалась, не было ванных с биде и сидений для унитаза из настоящего земного дерева. Как он мог позволить себе жить в таком месте, если ему приходилось играть в забегаловках вроде «Ленты Мебиуса»? Наверное, потихоньку катится вниз. Но раз ей заплатят, для Табиты этого было достаточно.
На вечеринке она ненадолго потеряла Марко из виду, но к тому времени она была уже слишком пьяна, чтобы об этом беспокоиться. Она танцевала с палернианцами, со всеми пятью сразу. Они дали ей какой-то потрясающий кристалл Офира, от которого у нее появилось такое ощущение, что она выросла на три метра и все чувства у нее обострились. Именно тогда весь мир стал серебряным, Там был генератор, он выдувал по всему помещению пузыри-голограммы — кадры из старых фильмов, рекламные ролики, случайные лица, пейзажи с других планет. Это напоминало копание в чужих снах. Табита смеялась и прыгала вместе с палернианками, пытаясь поймать пузыри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153