Потом вытянул жесткий указательный палец правой руки, указывая прямо на голову Табиты.
— Ты, — сказал он. — Нам нужна ты. И он, — заявил он, ткнув большим пальцем в направлении фраска, безжизненно повисшего в воздухе перед своим престарелым исследователем. — Нам нужна ты и он, и нам нужен твой маленький кораблик. — Пеппер снова тупо ухмыльнулся. — И нам нужен ваш маленький черный приятель, который вырубил нам свет. Мы ведь уже его заполучили, да, Тарк?
Трантша посмотрела на своего капитана, покорно, тупо, непонимающе.
Внезапно, капитан, казалось, потерял к ним всякий интерес:
— Кое-кто хочет с вами увидеться, — сказал он. — А пока вы устраивайтесь здесь, как дома, слышите? Убери их, Тарко.
Трантша замурлыкала. Крепко ухватив их, она потащила Саскию и Табиту прочь от своего пребывающего в задумчивости капитана и любопытного механика — назад в шахту, мимо отсека, где лежала потерпевшая катастрофу Элис в луже своих собственных жизненно важных жидкостей; назад в недра корабля. Она бросила их в камеру.
Камера, хоть и маленькая, судя по всему, часто принимала посетителей. Предыдущие узники нацарапали свои имена и длинные вереницы условных дней на слизисто-зеленых стенах. Пища и что похуже были разбрызганы во всех направлениях, там и здесь виднелись следы ожогов от выстрелов. Внутри на двери не было ручки. Не было здесь и иллюминаторы, а лампочка едва светилась, но это не имело значения, потому что смотреть здесь все равно было не на что.
— Под'ждите, — сказала трантша.
Она взялась за сумку Табиты, стащила ее через голову девушки, а потом оттолкнула ее. Она стояла и мяла сумку в руках. Потом рывком открыла ее, сломав молнию и подозрительно заглянула внутрь:
— Что эт'за дрянь?
— Это моя дрянь, — заявила Табита, встав совсем рядом, готовая выхватить сумку, если представится возможность.
Тарко захохотала. Она с силой толкнула Табиту на Саскию, и они обе свалились на пол.
Трантша стояла в дверях и рылась в сумке Табиты, медленно выбрасывая вещи на пол: носок, скомканные квитанции, пластиковый мешок с тремя фруктовыми леденцами, слипшимися на дне. Потом она отвела руку и швырнула сумку в камеру вслед за ними.
— Радуйтесь н'нее, — сказала она и захлопнула дверь.
Табита слезла с Саскии, встала на четвереньки и вяло поползла к своим разбросанным пожиткам.
Она встала на колени, подтягивая сумку к себе по полу.
Глубоко в стенах содрогнулись и ожили мощные двигатели.
Саския была на ногах. Она стояла и била ногой по двери, решительно и с ненавистью.
За ее спиной Табита подняла рассыпающуюся книжку в бумажной обложке и небрежно прижала к себе, смяв книжку о свой живот.
Саския обернулась, оперлась на дверь, глядя вниз на Табиту.
— О-о-ох, — с горечью сказала она. — Вот. Вот, Табита. Держи. — Она присела на корточки, чтобы помочь Табите, не глядя подбирая вещи с пола. Посмотрела на то, что было у нее в руке: это был пакетик со старыми конфетами: — Вот, — сказала она Табите, подсаживаясь к ней и обнимая ее рукой за плечи. Потом сунула смятые конфеты ей под нос: — Съешь одну, — посоветовала она.
Глаза Табиты были закрыты. Она покачала головой.
Сев на пятки, Саския открыла пакетик из рваного пластика, разорвав его еще больше. Изучила его содержимое.
— Не хочешь конфетку? — спросила она.
Табита, замкнувшись в себе, не отвечала. Она сидела на полу на коленях, прижимая к себе книжку и свою сумку, — черная дыра, воплощение несчастья и поражения.
— Можно, я съем одну? — спросила Саския.
Табита тяжело кивнула головой. Ее подбородок опустился на грудь и там и остался, словно кто-то неожиданно усилил гравитацию, и ее голова стала слишком тяжелой, чтобы подняться.
С трудом Саския отделила липкий леденец от комка. Нахмурившись, она пыталась очистить его от целлофана.
— Ублюдки, — сказала она озабоченным тоном. Потом оставила свои усилия и сунула леденец в рот прямо в обертке. Она оглядела пол, заметила какой-то предмет, завалившийся под койку, протянула руку и достала его.
Это была гармоника Табиты.
Саския протянула ее на вытянутой руке.
— Табита! — безнадежно позвала она.
Табита не шевельнулась.
— Ох, пожалуйста, Табита.
Стоя на коленях, Саския обняла Табиту сзади, прижалась щекой к ее костюму.
— Все в порядке, — невнятно сказала она — ее рот был набит леденцом.
Тут Табита подняла глаза и, обернувшись, тупо посмотрела на Саскию.
— Что?
Саския тихонько и неодобрительно фыркнула. Скользнула руками с талии Табиты к ее затылку, где кончался воротник. Сжала напряженные мышцы и стала гладить ее волосы.
Табита немного посопротивлялась, потом позволила своей голове откинуться назад, на руки Саскии. Глаза ее снова закрылись.
Забытая, рассыпающаяся книжка выскользнула из крепко сжатых рук Табиты на скользкий пол. Табита не стала поднимать ее.
Лаская голову Табиты, Саския прижалась к ее спине. Дотронулась губами до ее щеки.
Табита так и стояла на коленях, пассивная, инертная.
Саския поцеловала ее в губы.
Из горла Табиты раздалось едва слышное бормотание.
Саския подняла голову:
— Что?
Губы Табиты сомкнулись и снова раскрылись, между ними мелькнул ее язык.
— Черная смородина…
Саския ласково хмыкнула:
— Давай, Табита.
Она встала, подняла Табиту, потом опустила ее на койку. Пальчики Саскии в два счета разобрались с застежками на костюме Табиты. Она мягко сняла с подруги костюм, уложила ее на спину и снова поцеловала, расстегивая жакет и водя своим руками фокусника по ее груди.
— Черная смородина, — пренебрежительно прошептала она.
Табита спала.
Саския с усилием стащила с нее жакет и брюки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153