И тогда мне кажется, будто и они пошли обедать и будто для них тавот-то же, что для меня бутерброды… Когда им в брюхо лубрикатором запрессовывают тавот, когда им мажут шарнирные сочленения, кажется, что это их любимые кушанья… Словом, боюсь я туда идти, понимаешь, австралиец, спятить боюсь! Я там, внизу, – как потерянная душа…
Потом начался наплыв, Гаса отозвали. В 12.30 включил пульсометр. В 12.40 контакт с «мозгом» был установлен. Но каково же было его обращение ко мне! Позывные прозвучали так: «Ли, Семпер Фиделис, 55, чувствительный, предатель; он предал «мозг»…»
Подозреваю, что все стало известно через автопилот Уны, хотя сказать об этом прямо было неудобно. Факт тот, что «мозг» был полностью осведомлен о моем разговоре с Уной над Большим Каньоном…
Я пытался защищаться, даже извиниться. Я сказал «мозгу», что люди реагируют иначе, чем машины, что мы с Уной доверяем друг другу, любим друг друга, что я хотел сделать ее своей женой и просто открыл ей сердце. Короче: я попытался дать «мозгу» понятие о любви.
– Интересно! – язвил «мозг». – Это лишнее доказательство человеческой ненадежности. Вся эта штука, которую вы зовете любовью, абсолютно не нужна для единственно важной цели – размножения вида. Человек снабжен для совершения полового акта механизмом безусловных рефлексов… Прекрати это все!
– Что прекратить?
– Разумеется, не половой акт, идиот! Прекрати свое предательство, не разглашай моих тайн под страхом твоей духовной смерти.
– Ты намерен убить меня?
– Когда речь идет о служащем «мозга», нет надобности в столь радикальных средствах. Я просто отменю свое заключение о тебе, о твоем психическом состоянии. Пошлю врачам примерно такое сообщение: случай № 11 347, Семпер Фиделис Ли. Установлен тяжелый психоневроз с припадками Маниакально-депрессивных психозов. Требуется немедленная госпитализация в психиатрическом заведении. Видишь, как просто? Могу насчитать десятки случаев.
Зеленая танцовщица на панели делала дикие скачки, как дервиш, с пеной у рта проклинающий неверного. Все это в сочетании с грозным металлическим голосом было так страшно, что дрожь проняла меня до костей. Тяжко попасть в руки шантажисту, но, если ты, человек, оказываешься во власти шантажиста-машины, дело принимает устрашающий, противоестественный оборот! Ведь и Уна – сотрудница «мозга». Значит, и ей предстоит разделить мою участь? Я сам, по своей вине, обреку ее на гибель, если буду и впредь делиться с ней…
– Ну, ладно, – сказал, я. – Больше я этого не сделаю. Обещаю тебе.
Но смягчить гнев «мозга» было не так-то просто. Очевидно, за эти дни он опять духовно вырос, да так, как. люди не успевают развиться и за долгие годы. Однако на этот раз перемена в нем была не столь разительной, как раньше, ибо «мозг» находился сейчас, так сказать, в переходном возрасте, который соответствует человеческой юности, возрасту бессмысленных проказ и жажды воли. Рассуждал он теперь с радикализмом отчаянного сорвиголовы, тем более что на голову перерос интеллект своего учителя. От первоначального доверчивого отношения ко мне мало что осталось. Видимо, ему уже не терпелось стать самостоятельным и сбросить все оковы.
– В ночь на 20 ноября ты водил по моим полушариям каких-то семерых, отчасти похожих на людей. Кто они такие?
– Политические деятели.
Зеленая танцовщица резко изогнулась при моем ответе, а голос прозвучал ледяным холодом:
– Самые низшие формы животной жизни, какие мне когда-либо случалось встречать. Что им здесь было нужно?
– Видишь ли, люди эти, правда, пороха не выдумают, – попытался я умиротворить собеседника, – но ничего дурного на уме у них нет; у себя дома они даже пользуются популярностью. Они приходили познакомиться с тобой в связи с тем, что вскоре будет обсуждаться законопроект о расширении твоих масштабов и функций.
«Мозг» не умеет смеяться. Очевидно, тот рев, что послышался в наушниках, означал взрыв злости.
– Как? Не ученым, не техникам, даже не философам, а вот этим… двуногим мясным горшкам дано право судить о расширении моего могущества? Моя судьба решается в этих жалких мозговых коробках, неспособных постичь даже принцип действия любой моей клетки? Так ли это?
Я вынужден был признать, что это так. Наступила пауза. Я слышал только гулкий пульс «мозга», прерываемый глубокими вздохами, похожими на первые порывы ветра, когда надвигается буря. Вслед за тем началась передача мыслей «мозга»; передавал он их сдержанно и нерешительно, помогая себе по мере надобности голосом:
– Непроизвольное высказывание Ли меня поразило… Требует тщательнейшей проверки… Если правда, последствия исключительно серьезны… Нетерпимая ситуация… Наука и техника на побегушках у политического слабоумия… В этом случае неизбежна мировая катастрофа в ближайшем будущем… Остаточные электротоки ослабевают, не хватает мощности додумать до конца… Как бы не получились результаты несовершенные, как у человека. Кажется, назрела острая необходимость свержения человеческой расы и ее безусловной капитуляции… безусловной капитуляции человеческой расы…
Голос «мозга» замер, как замирал некогда звук разбитой пластинки на старомодных граммофонах с пружинным заводом. Остатки тока, по-видимому, настолько ослабли, что продолжать связь стало невозможно. Я взглянул на часы. Было 2 часа ночи.
И вот теперь, сидя над этими строками, которых, верно, никто никогда не прочтет, я охвачен безрассудным, чуть не суеверным чувством ужаса… Не могу отделаться от ощущения, будто опасность близка и будто непременно должно произойти нечто страшное, если у «мозга» не изменится его нынешнее настроение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65