Как ни странно, но сейчас она чувствовала себя уве– реннее, постепенно овладевала собою. И винтовка уже казалась ей надежным помощником, с которым не стоило терять духа. Тридцать патронов в ее магазине чего-нибудь да стоили.
Чудовище добралось до середины пещеры и теперь чем-то за– нялось там. Чем именно – Галя разглядеть не могла: синий ту– ман закрывал от нее центр пещеры. Хотя почему она называет это туманом? Так только кажется, потому что голубоватое сия– ние не распространяется далеко от стен и сводов пещеры, ее середина погружена во мрак – и можно разве лишь догадывать– ся, что делается там. Вот шевелится что-то огромное – это само чудовище, а около него возятся какие-то маленькие жи– вотные. Это они визжат и издают пронзительные лающие звуки.
«Я попала в берлогу этого зверя, – окончательно решила Галя. – А маленькие – его детеныши».
Положение постепенно прояснялось. Огромное животное, ве– роятно, даже не подозревало о существовании Гали. Оно просто спешило к своим детенышам по тому же подземному ходу, а вов– се не гналось за Галей. И теперь оно тоже не замечало при– сутствия девушки. Но что же делать дальше? Повидимому, оста– валась одна надежда на спасение – дождаться, пока огромное животное заснет или снова отправится на поверхность Венеры. Если оно заснет, можно будет попытаться осторожно выбраться из пещеры в подземный ход, чтобы уйти отсюда. Да, но когда оно заснет? И заснет ли вообще? И как Галя узнает об этом?
Ждать, пока оно снова уйдет? А когда это может случиться? Тоже неизвестно. А у Гали время ограничено запасом оксилита, дающего драгоценный кислород для дыхания. На сколько его хватит?
Галя попробовала подсчитать, не отрывая взгляда от неяс– ных теней, копошившихся в середине пещеры. Вместе с Ван Лу– ном и Соколом она путешествовала по Венере около двух часов. Потом на пути к астроплану она упала, покатилась по склону ущелья. Дальше – встреча с этим животным. Второе падение. Бег по подземному ходу в берлогу. Все это заняло, должно быть, еще не меньше часа. Значит, она дышит кислородом из приборов уже часа три-три с половиной. Запас оксилита, как говорил Ван Лун, рассчитан на двенадцать часов. У нее впере– ди еще около восьми часов дыхания… Нет, меньше! Ведь когда она бежала по подземному ходу, дыхание было учащенным, ее легкие поглощали гораздо больше кислорода, чем обычно. Это тоже надо учесть. Тогда оксилита хватит, должно быть, всего часов на пять-шесть.
Если ей не удастся через шесть часов возвратиться на аст– роплан – конец. Но в таком случае нельзя заниматься пассив– ным ожиданием, надо что-то предпринимать. Что? Галя лихора– дочно соображала, но по-прежнему ничего не могла придумать.
Попробовать пробраться к выходу из туннеля, прячась за камнями и кучами земли? Нет, животное легко может заметить ее. Убить чудовище? Но помогут ли сравнительно маленькие пу– ли автоматической винтовки или электрического пистолета про– тив такого огромного животного? Нет, все это не годится. На помощь товарищей теперь уже нельзя рассчитывать: разве могут они отыскать ее здесь, в далекой подземной пещере?.. Мысли прыгали в беспорядке, сменяли одна другую, и только одна из них, самая тревожная, постоянно возвращалась и подавляла все остальные: время идет, время идет, а кислорода становится все меньше и меньше…
…Мама, милая мама, она уже, наверно, получила письмо Гали. И если она даже сердилась, бранила свою дочь за то, что Галинка наперекор всему тайком забралась в астроплан, то, конечно, давно уж простила ее. И когда Галя тайком гото– вилась к полету и старательно изучала все, что относилось к Венере и другим планетам, – мама поверила, что ее дочь дейс– твительно решила стать астрономом, и охотно помогала ей зна– комиться с инструментами и сложными приборами обсерватории. Потому что мама всегда любила свою дочь и прощала ей разные выходки. И получив письмо, тоже простила. И теперь даже, мо– жет быть, гордилась ею: Галинка как-никак участник межпла– нетного путешествия, ее хвалит сам академик Рындин. Галя пи– шет, что помогает академику Рындину в его научной работе и все в астроплане довольны ею… Да, довольны, как же! Сейчас вот ищут ее, беспокоятся… А она лежит тут, и время идет, время идет, кислорода становится все меньше!
Николай Петрович, наверно, очень недоволен, он сердит– ся… Да и она не знает, что произошло с ним самим. Зачем он вызывал их взрывами? Ах, как скверно все получилось! Вместо того чтобы помочь Николаю Петровичу, она сама еще полезла в беду, заставила всех тревожиться о себе. А время идет, время идет, скоро нечем будет дышать…
И Сокол и Ван Лун, конечно, ищут ее и не могут найти. Ва– дим Сергеевич волнуется, лохматит волосы – он всегда запус– кает руку в волосы, когда начинает волноваться. Правда, Ва– дим Сергеевич часто подтрунивает и даже говорит ей всякие колкости, но Галя отлично знает: он делает это только пото– му, что хочет скрыть от других свои чувства. Она хорошо пом– нит, как еще на Земле, когда Вадим Сергеевич говорил с ней о «личном», он всегда запинался и краснел. Невозможно понять, почему он, известный ученый, так относится к ней, самой обыкновенной студентке? Ну, ей он нравится, это понятно: он умный, замечательный исследователь, не говоря уже о том, ка– кие у него вдумчивые глаза и ласковое лицо. А что он нашел в ней?.. Ах, о чем она думает сейчас, когда время идет и идет и запас оксилита истощается…
А Ван Луна она всегда немножко боялась, раньше больше, а теперь меньше, но все равно еще боится. Он такой серьезный и насмешливый, но совсем иначе, чем Вадим Сергеевич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126