Вадим заглянул в иллюминатор. Ничего не видно… Ах, да! Он забыл, что перед стартом все иллюминаторы были закрыты внутренними металлическими заслонками. С какой стороны Солн– це? Конечно, с правой, ведь они вылетали на восток. Значит, с этой, левой, можно открыть ставню.
– Ван, выключите свет!
Раздался характерный щелчок выключателя. В каюте стало совершенно темно. Сокол опустил заслонку иллюминатора.
– Великолепно! – воскликнул за его спиной Ван Лун.
Они прильнули к стеклу. Перед путешественниками открылась изумительная в своей величественности картина Большой Все– ленной. Это была глубокая ночь – и вместе с тем ночь, сияю– щая блеском бесчисленных далеких огней, холодных и в то же время пылающих. Неизмеримо отдаленный небосвод будто был застлан черным бархатом. И на нем, разбросанные в прихотли– вых и сложных узорах, сверкали мириады ярких звезд – белых, оранжевых, красных, зеленоватых, голубых. Никогда никто из жителей Земли не видел подобного зрелища! Поражала не только необычайная ясность, с которой глаз без труда различал любую звезду – от крупной и слепящей до самой маленькой, казавшей– ся крохотной искоркой, выглядывавшей робко из глубокой складки небесного черного бархатного занавеса. Самым порази– тельным было то, что ни одна из звезд не мерцала, не перели– валась, то притухая, то снова делаясь ярче, как это было привычным для жителей Земли, – нет, каждая звезда, крупная или мелкая, излучала неослабевающий далекий, но ровный свет.
И Сокол и Ван Лун были изумлены видом знакомых им с детс– тва созвездий. Да и в самом деле, разве перед ними сейчас были те несложные комбинации из нескольких звезд, к которым привыкло человечество, всегда наглухо отделенное от чудесных картин Вселенной толстой пеленой земной атмосферы, безжа– лостно гасящей краски и яркие цвета! Те редкие мерцавшие звезды были лишь грубой канвой созвездий Большого Космоса. Только теперь Ван Лун и Сокол видели по-настоящему, с каким неисчерпаемым богатством фантазии вышивала природа эти свер– кающие небесные узоры. Они отличались от видимых с Земли созвездий не меньше, чем многокрасочная талантливая картина от сухого и вялого рисунка карандашом. Вот выразительный крест Лебедя, вот недалеко от него неправильный четыреху– гольник Лиры. Еще дальше – выгнутый, словно приготовившийся к прыжку, Дракон, а около него, почти в сгибе его тела, на– чинается такая знакомая еще с детства вытянутая кастрюлька Малой Медведицы…
Вадим Сокол воскликнул:
– Ради одного этого чудесного зрелища я готов перенести любую перегрузку! Да неужели вы не ощущаете поэтичности этой несравненной картины?
Ван Лун покосился на своего экспансивного друга. Он лука– во прищурился:
– Спорить не могу, поэзия – очень хорошо и космическое небо – тоже. Но Николай Петрович придет и спросит: где завт– рак? Вам можно заниматься поэзией. Шеф-повар должен подумать о прозе. А чтобы готовить завтрак, нужен свет. Значит, и вам придется сделать поэтическую паузу…
– Сухарь! Безнадежный сухарь!
– Очень приятно. Но небо, думаю, не изменится, пока мы позавтракаем, – кротко утешил Вадима Ван Лун, включая свет в каюте. – А как будет действовать невесомая автоматика?
Он уже успел благополучно перейти – или, может быть, пра– вильнее сказать, «переплыть» – к противоположной стене каю– ты. Оторвавшись от зрелища космического неба, Сокол наблюдал за действиями друга.
Ван Лун повернул рукоятку в стене. Вслед за этим от стены отделилась небольшая квадратная панель и плавно опустилась вниз на коленчатых подставках, превратившись в стол. В отк– рывшемся за ней проеме стены оказались полки вместительного буфета, уставленные посудой необычной формы, консервными банками, странными стеклянными бутылками – сплюснутыми, как фляжки; плоские стороны этих бутылок были резиновыми. Ван Лун уверенными движениями снимал с полок посуду, зажатую пружинными зажимами, и устанавливал ее на столе в такие же зажимы, каждый из которых соответствовал той или иной форме посуды. Расставив все на столе, Ван Лун удовлетворенно прис– вистнул:
– Совсем как в образцовом ресторане! Теперь еще салфетки. И можно приступать к еде.
– Без чаю, без горячего? – разочарованно отметил Сокол.
– Очень-очень сожалею. Зато получите стакан вина, хороше– го вина, – утешил его Ван Лун. – Если, конечно, Николай Пет– рович разрешит…
– А почему бы ему не разрешить? – раздался веселый голос Рындина, показавшегося в дверях каюты. – Наоборот, он цели– ком поддерживает вашу идею, Ван. Сегодня – особый день. Ста– кан вина сегодня – это хорошо!
– Только странно как-то, что нет стульев. Кажется, что все не так, – посетовал Сокол, приближаясь к столу.
– Обойдемся, Вадим! А потом, поверьте мне, что воздух в наших условиях лучше самого удобного стула. Не забудьте только закрепиться пружинами у стола. Начнем, друзья!
Рындин первый «сел» у стола, приняв обычную позу сидящего человека. Этому помогло и то, что он защелкнул вокруг каждой ноги под столом пружинные кольца, вделанные под квадратной панелью. Его примеру последовали остальные. Теперь не прихо– дилось опасаться, что неосторожное, резкое движение оттолк– нет человека от стола и вынесет его на середину каюты.
Они «сидели» вокруг стола и, улыбаясь, поглядывали друг на друга. Действительно, вид человека, по сути ни на чем не сидящего, несмотря на схожую позу, а просто висящего в воз– духе, был достаточно забавным.
Николай Петрович взял одну из бутылок, вынул из нее проб– ку и перевернул бутылку горлышком вниз. Как и следовало ожи– дать, из нее не вылилось ни капли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126