ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
– Для моей матери я была обузой, лишним ртом в семье. Много лет спустя я как-то увидела на рынке в Деве старуху, похожу на мою мать. Конечно, это была не она. Но когда я поняла, что обозналась, я даже не почувствовала сожаления. Тогда-то я впервые подумала о том, что роднее Лианнон у меня никого нет. Позже я стала считать своими близкими и жриц Лесной обители…
Кейлин надолго умолкла, наблюдая за Эйлан: девушка пыталась представить, как можно жить, не имея родных. Жрица заметила, что Маири с любовью опекает Эйлан, хотя и командует ею по праву старшей сестры; судя по рассказам Диды, они с Эйлан росли, как близнецы. Но Кейлин вдруг поняла и другое: ни с кем из родных Эйлан никогда не разговаривала так откровенно, как сейчас говорила с ней; так же и она сама никогда не изливала душу другим жрицам.
«Рассказывая ей свою жизнь, я словно беседую сама с собой, – печально размышляла Кейлин, – или с той девушкой, чистой и невинной, которой я всегда хотела быть».
– Здесь в темноте, у мерцающего очага, я вдруг вспомнила ранние годы моей жизни, – наконец снова заговорила жрица, устремив взгляд на тусклый огонь; и ей казалось, что она катится и катится по длинному туннелю, уносящему ее в далекое прошлое. С губ Кейлин потоком полились слова, будто неведомая колдовская сила заставляла ее говорить. – Я почти не помню отчего дома. Жили мы в хижине, и там всегда было темно и дымно. У меня саднило в горле от этого смрада, и я убегала к морю и бродила одна по берегу. Чаще всего я вспоминаю крик чаек. Над башней, где мы жили первое время, когда приехали из Эриу, тоже кружили чайки. И когда мы перебрались в Лесную обитель – давно это было, – я больше года не могла привыкнуть к тому, что не слышу звуков моря; даже спала плохо из-за этого. Океан я любила. А когда я думаю о… доме… – Кейлин запнулась в нерешительности, – сразу вспоминаю детей. Они постоянно хныкали, визжали, цеплялись за материн подол или липли ко мне, если мне не удавалось отделаться от них; сколько помню, мать всегда носилась с каким-нибудь малышом на руках. Но даже побоями невозможно было заставить меня сидеть дома, толочь ячменные зерна или возиться с бесштанной хныкающей братией. Просто удивительно, что я не возненавидела всех детей вообще, – добавила она. – Правда, такие ребятишки, как малышка Маири, не могут вызывать раздражения. Это желанные дети, и о них хорошо заботятся… Наверное, и отец у меня был, но я уже с раннего возраста понимала, что он совсем не помогает матери; лишь каждый раз награждает ее очередным младенцем. – Жрица помолчала. – Мне кажется, Лианнон пожалела меня, потому что я была похожа на голодную нищенку.
Произнеся эти слова, Кейлин и сама удивилась, что в них не слышалось горечи, словно она давно смирилась со своим безрадостным прошлым.
– Я даже не знаю точно, сколько мне лет. Я прожила с Лианнон больше года, когда заметила, что мое тело приобретает женские формы. Думаю, тогда мне было лет двенадцать. – Она неожиданно прервала свой рассказ, и Эйлан с удивлением взглянула на жрицу.
«Я – женщина, жрица, – говорила себе Кейлин, – я – колдунья, которая способна испугать вооруженных мужчин!» Однако завороженная тусклым пламенем очага, она все глубже и глубже погружалась в воспоминания, и ей казалось, что она не могущественная жрица, а до смерти запуганная маленькая девочка. Какая из них настоящая Кейлин? А может, мерцающие в темноте угольки увели ее в мир иллюзий?
– Наверное, я испугалась сильнее, чем мне кажется, – сдавленным голосом промолвила жрица. – А может, потому что сейчас глубокая ночь и нас окружает темнота, у меня такое ощущение, будто мы находимся вне времени. – Она взглянула на Эйлан, словно это могло придать ей силы, чтобы говорить честно и откровенно. – А может, потому что я рассказываю свою жизнь тебе…
Проглотив комок в горле, Эйлан призвала на помощь все свое мужество, чтобы взглянуть в глаза жрице, которая пристально смотрела на нее. «Правду… Открой мне правду», – слышала Кейлин непроизнесенную вслух мольбу девушки, словно это она говорила себе сама. Как знать, кому из них двоих эта правда нужнее?
– Я никогда не рассказывала об этом Лианнон, и Великая Богиня не покарала меня… – Кейлин казалось, что какая-то неведомая сила вытягивает из нее слова. – Много лет уж прошло с тех пор, и, возможно, мне станет легче, если я открою свою тайну.
Эйлан протянула Кейлин руку, и пальцы жрицы стиснули ее запястье.
– Когда в дом ввалились разбойники, я все вспомнила, как наяву. В детстве, прибегая на берег моря, я нередко встречала там мужчину. Он жил один. Думаю, его прогнали из клана. Таким не место среди людей, – зло добавила она. – Поначалу я доверяла ему. Он дарил мне маленькие безделушки, которые находил на берегу: ракушки, красивые перья. – Кейлин помолчала. – Какая же я была дура, полагая, что он не может причинить мне вреда. Но откуда мне было знать? Мне ведь никто ничего не объяснял.
Кейлин невидящим взглядом смотрела на огонь, но в той хижине было темно, и ни единый луч света не проникал в затаенный уголок ее памяти.
– Я ничего не подозревала. Не понимала, что ему нужно от меня, когда он однажды затащил меня в свою хижину… – Она содрогнулась, терзаемая ужасным воспоминанием, о котором и теперь не могла спокойно говорить.
– И ничего нельзя было сделать? – словно с какой-то далекой звезды донесся до нее голос Эйлан.
– А что я могла сделать? – резко отозвалась Кейлин, по-прежнему не отрывая взгляда от мерцающих угольков, словно они были для нее спасительной нитью жизни. – Я… я с плачем кинулась бежать… Я рыдала так долго. Мне казалось, будто я растворилась в своих слезах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
Кейлин надолго умолкла, наблюдая за Эйлан: девушка пыталась представить, как можно жить, не имея родных. Жрица заметила, что Маири с любовью опекает Эйлан, хотя и командует ею по праву старшей сестры; судя по рассказам Диды, они с Эйлан росли, как близнецы. Но Кейлин вдруг поняла и другое: ни с кем из родных Эйлан никогда не разговаривала так откровенно, как сейчас говорила с ней; так же и она сама никогда не изливала душу другим жрицам.
«Рассказывая ей свою жизнь, я словно беседую сама с собой, – печально размышляла Кейлин, – или с той девушкой, чистой и невинной, которой я всегда хотела быть».
– Здесь в темноте, у мерцающего очага, я вдруг вспомнила ранние годы моей жизни, – наконец снова заговорила жрица, устремив взгляд на тусклый огонь; и ей казалось, что она катится и катится по длинному туннелю, уносящему ее в далекое прошлое. С губ Кейлин потоком полились слова, будто неведомая колдовская сила заставляла ее говорить. – Я почти не помню отчего дома. Жили мы в хижине, и там всегда было темно и дымно. У меня саднило в горле от этого смрада, и я убегала к морю и бродила одна по берегу. Чаще всего я вспоминаю крик чаек. Над башней, где мы жили первое время, когда приехали из Эриу, тоже кружили чайки. И когда мы перебрались в Лесную обитель – давно это было, – я больше года не могла привыкнуть к тому, что не слышу звуков моря; даже спала плохо из-за этого. Океан я любила. А когда я думаю о… доме… – Кейлин запнулась в нерешительности, – сразу вспоминаю детей. Они постоянно хныкали, визжали, цеплялись за материн подол или липли ко мне, если мне не удавалось отделаться от них; сколько помню, мать всегда носилась с каким-нибудь малышом на руках. Но даже побоями невозможно было заставить меня сидеть дома, толочь ячменные зерна или возиться с бесштанной хныкающей братией. Просто удивительно, что я не возненавидела всех детей вообще, – добавила она. – Правда, такие ребятишки, как малышка Маири, не могут вызывать раздражения. Это желанные дети, и о них хорошо заботятся… Наверное, и отец у меня был, но я уже с раннего возраста понимала, что он совсем не помогает матери; лишь каждый раз награждает ее очередным младенцем. – Жрица помолчала. – Мне кажется, Лианнон пожалела меня, потому что я была похожа на голодную нищенку.
Произнеся эти слова, Кейлин и сама удивилась, что в них не слышалось горечи, словно она давно смирилась со своим безрадостным прошлым.
– Я даже не знаю точно, сколько мне лет. Я прожила с Лианнон больше года, когда заметила, что мое тело приобретает женские формы. Думаю, тогда мне было лет двенадцать. – Она неожиданно прервала свой рассказ, и Эйлан с удивлением взглянула на жрицу.
«Я – женщина, жрица, – говорила себе Кейлин, – я – колдунья, которая способна испугать вооруженных мужчин!» Однако завороженная тусклым пламенем очага, она все глубже и глубже погружалась в воспоминания, и ей казалось, что она не могущественная жрица, а до смерти запуганная маленькая девочка. Какая из них настоящая Кейлин? А может, мерцающие в темноте угольки увели ее в мир иллюзий?
– Наверное, я испугалась сильнее, чем мне кажется, – сдавленным голосом промолвила жрица. – А может, потому что сейчас глубокая ночь и нас окружает темнота, у меня такое ощущение, будто мы находимся вне времени. – Она взглянула на Эйлан, словно это могло придать ей силы, чтобы говорить честно и откровенно. – А может, потому что я рассказываю свою жизнь тебе…
Проглотив комок в горле, Эйлан призвала на помощь все свое мужество, чтобы взглянуть в глаза жрице, которая пристально смотрела на нее. «Правду… Открой мне правду», – слышала Кейлин непроизнесенную вслух мольбу девушки, словно это она говорила себе сама. Как знать, кому из них двоих эта правда нужнее?
– Я никогда не рассказывала об этом Лианнон, и Великая Богиня не покарала меня… – Кейлин казалось, что какая-то неведомая сила вытягивает из нее слова. – Много лет уж прошло с тех пор, и, возможно, мне станет легче, если я открою свою тайну.
Эйлан протянула Кейлин руку, и пальцы жрицы стиснули ее запястье.
– Когда в дом ввалились разбойники, я все вспомнила, как наяву. В детстве, прибегая на берег моря, я нередко встречала там мужчину. Он жил один. Думаю, его прогнали из клана. Таким не место среди людей, – зло добавила она. – Поначалу я доверяла ему. Он дарил мне маленькие безделушки, которые находил на берегу: ракушки, красивые перья. – Кейлин помолчала. – Какая же я была дура, полагая, что он не может причинить мне вреда. Но откуда мне было знать? Мне ведь никто ничего не объяснял.
Кейлин невидящим взглядом смотрела на огонь, но в той хижине было темно, и ни единый луч света не проникал в затаенный уголок ее памяти.
– Я ничего не подозревала. Не понимала, что ему нужно от меня, когда он однажды затащил меня в свою хижину… – Она содрогнулась, терзаемая ужасным воспоминанием, о котором и теперь не могла спокойно говорить.
– И ничего нельзя было сделать? – словно с какой-то далекой звезды донесся до нее голос Эйлан.
– А что я могла сделать? – резко отозвалась Кейлин, по-прежнему не отрывая взгляда от мерцающих угольков, словно они были для нее спасительной нитью жизни. – Я… я с плачем кинулась бежать… Я рыдала так долго. Мне казалось, будто я растворилась в своих слезах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189