ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Но Гаю этих средств не хватит; он сам должен служить. Он предаст память Моруад, если позволит сыну растоптать свое будущее.
– Отец, – снова заговорил Гай незнакомым Мацеллию тоном. – Я люблю Эйлан и женюсь только на ней, и ни на ком больше. Если ее отец откажет мне, что ж, можно прожить и за пределами империи.
Мацеллий бросил на сына гневный взгляд.
– Ты не имеешь права связывать себя такими обязательствами. Брани заключаются во имя процветания рода. Если я и соглашусь просить от твоего имени руки этой девушки, все равно я считаю это неразумным.
– Значит, ты согласен? – воскликнул Гай, и Мацеллий скрепя сердце сдался.
– Где дурак, там и глупость. Я посватаю за тебя дочь Бендейджида, но, когда он пришлет отказ, больше об этом не заикайся. Я сразу же напишу Лицинию, и до конца года ты женишься.
Да, думал Мацеллий, были времена, когда отцы полностью распоряжались судьбой и самой жизнью даже взрослых сыновей. Этот закон не отменен и поныне, да толку от него никакого. Вот уже на протяжении нескольких столетий ни один отец не воспользовался своими правами, и Мацеллий понимал, что не сможет нарушить сложившуюся традицию. Да ему и не надо ничего нарушать. Пусть удар за него нанесет отец Эйлан – это быстрее образумит Гая.
Глава 7
После отъезда Гая яркое солнце, так щедро дарившее свои лучи во время праздника костров, постоянно пряталось за плачущими тучами, будто весна и не думала уступать дорогу лету. Дни шли за днями, а от Гая не было никаких вестей. Эйлан, словно привидение, неслышно бродила по дому. Отправляясь в Лесную обитель, Дида сказала ей, что она зря не отдалась Гаю. Интересно, если бы она так поступила, Гай любил бы ее больше или тотчас же позабыл бы?
Большие праздники – это волшебство; люди освобождаются от оков времени и пространства. Та ночь, когда они сидели рядом и смотрели на костры, запечатлелась в ее памяти, как сказочный сон. В те мгновения, когда стираются грани, отделяющие миры один от другого, все кажется возможным – даже брак между дочерью друида и римским легионером. Теперь же, окруженная привычной обстановкой отчего дома, прислушиваясь к знакомым звукам, Эйлан мучилась сомнениями. Она сомневалась в своей любви к римлянину и прежде всего в том, любит ли ее Гауэн, вернее, Гай – это его настоящее имя, следовательно, она так и должна называть его.
И самое ужасное было то, что, казалось, никто не хочет замечать ее страданий. Маири решительно отказалась жить в доме своих родителей и уехала к себе на хутор в надежде, что скоро вернется ее муж, а Рея была поглощена хлопотами по хозяйству: летом всегда было много работы. Эйлан охотно поведала бы свои горести Диде, но та жила в Лесной обители, да у нее и своих печалей хватало. Плакали небеса, и вместе с ними обливалось слезами сердце Эйлан. И никому до этого не было никакого дела.
Наконец наступил день, когда отец позвал ее к себе. Он сидел в трапезной у очага, в котором чернела только холодная зола, – хоть небо и было затянуто серыми тучами, погода стояла теплая, и поэтому очаг не топили. Странное выражение гнева и одновременно веселого изумления несколько смягчило суровые черты Бендейджида.
– Эйлан, – ласково обратился он к дочери, – я счел своим долгом сообщить тебе, что у меня попросили согласия на твой брак с одним молодым человеком.
«Это Гай, – подумала девушка. – Я напрасно сомневалась в нем!»
– Правда, я не могу удовлетворить эту просьбу. Что тебе известно о юноше, который назвался Гауэном?
– Что ты имеешь в виду? – Он, наверное, слышит, как бешено колотится сердце у нее в груди.
– Он открыл тебе свое настоящее имя? Сказал, что его отец – Мацеллий Север, префект лагеря легиона, который располагается в Деве?
Лицо Бендейджида по-прежнему оставалось мягким и добрым, но Эйлан заметила в глазах отца гневные огоньки и с трудом подавила в себе дрожь. Она молча кивнула.
– Что ж, по крайней мере, он не стал обманывать тебя. – Бендейджид вздохнул. – Но ты, дочка, должна выбросить из головы всякие мысли о нем. Тебе еще рано выходить замуж…
Девушка упрямо вскинула голову. Почему она сомневалась в любви Гая и совсем не думала о том, что ее собственный отец воспротивится их браку?
– Я согласна ждать, – едва слышно вымолвила Эйлан, не осмеливаясь поднять глаза.
– Мне не хочется быть тираном по отношению к своим детям, и, откровенно говоря, Эйлан, с тобой я всегда обходился излишне мягко и ласково. Если бы я внушал тебе страх, ты никогда не посмела бы так открыто разговаривать со мной. Но на это я не могу дать согласия, дочка. Нет. Подожди, – скомандовал друид. – Я еще не все сказал.
– По-моему, и так все ясно, – твердо произнесла Эйлан и вздрогнула, почувствовав, как рука отца крепко сжала ее запястье. – Ты ведь отказал ему, так?
– Я хочу, чтобы ты поняла, почему я это сделал. – В голосе Бендейджида снова зазвучали ласковые нотки. – Я ничего не имею против этого юноши, и, если бы он был британцем, я с радостью отдал бы тебя ему в жены. Но не могут соединиться вода и масло, свинец и серебро, и не могут слиться воедино римляне и британцы.
– Он только наполовину римлянин, – возразила девушка. – Его мать была из племени силуров. И когда он гостил у нас, все думали, что он британец.
Бендейджид покачал головой.
– Тем хуже. Он рожден от смешанного брака, а такой брак я считаю незаконным, тем более что в нем течет кровь предателей, ибо силуры всегда были предателями: еще до того, как из-за моря пришли римляне, они угоняли наш скот и, как воры, охотились на наших землях. Было бы вдвойне глупо и безрассудно позволить тебе выйти замуж за человека из племени, с которым мы издавна враждуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
– Отец, – снова заговорил Гай незнакомым Мацеллию тоном. – Я люблю Эйлан и женюсь только на ней, и ни на ком больше. Если ее отец откажет мне, что ж, можно прожить и за пределами империи.
Мацеллий бросил на сына гневный взгляд.
– Ты не имеешь права связывать себя такими обязательствами. Брани заключаются во имя процветания рода. Если я и соглашусь просить от твоего имени руки этой девушки, все равно я считаю это неразумным.
– Значит, ты согласен? – воскликнул Гай, и Мацеллий скрепя сердце сдался.
– Где дурак, там и глупость. Я посватаю за тебя дочь Бендейджида, но, когда он пришлет отказ, больше об этом не заикайся. Я сразу же напишу Лицинию, и до конца года ты женишься.
Да, думал Мацеллий, были времена, когда отцы полностью распоряжались судьбой и самой жизнью даже взрослых сыновей. Этот закон не отменен и поныне, да толку от него никакого. Вот уже на протяжении нескольких столетий ни один отец не воспользовался своими правами, и Мацеллий понимал, что не сможет нарушить сложившуюся традицию. Да ему и не надо ничего нарушать. Пусть удар за него нанесет отец Эйлан – это быстрее образумит Гая.
Глава 7
После отъезда Гая яркое солнце, так щедро дарившее свои лучи во время праздника костров, постоянно пряталось за плачущими тучами, будто весна и не думала уступать дорогу лету. Дни шли за днями, а от Гая не было никаких вестей. Эйлан, словно привидение, неслышно бродила по дому. Отправляясь в Лесную обитель, Дида сказала ей, что она зря не отдалась Гаю. Интересно, если бы она так поступила, Гай любил бы ее больше или тотчас же позабыл бы?
Большие праздники – это волшебство; люди освобождаются от оков времени и пространства. Та ночь, когда они сидели рядом и смотрели на костры, запечатлелась в ее памяти, как сказочный сон. В те мгновения, когда стираются грани, отделяющие миры один от другого, все кажется возможным – даже брак между дочерью друида и римским легионером. Теперь же, окруженная привычной обстановкой отчего дома, прислушиваясь к знакомым звукам, Эйлан мучилась сомнениями. Она сомневалась в своей любви к римлянину и прежде всего в том, любит ли ее Гауэн, вернее, Гай – это его настоящее имя, следовательно, она так и должна называть его.
И самое ужасное было то, что, казалось, никто не хочет замечать ее страданий. Маири решительно отказалась жить в доме своих родителей и уехала к себе на хутор в надежде, что скоро вернется ее муж, а Рея была поглощена хлопотами по хозяйству: летом всегда было много работы. Эйлан охотно поведала бы свои горести Диде, но та жила в Лесной обители, да у нее и своих печалей хватало. Плакали небеса, и вместе с ними обливалось слезами сердце Эйлан. И никому до этого не было никакого дела.
Наконец наступил день, когда отец позвал ее к себе. Он сидел в трапезной у очага, в котором чернела только холодная зола, – хоть небо и было затянуто серыми тучами, погода стояла теплая, и поэтому очаг не топили. Странное выражение гнева и одновременно веселого изумления несколько смягчило суровые черты Бендейджида.
– Эйлан, – ласково обратился он к дочери, – я счел своим долгом сообщить тебе, что у меня попросили согласия на твой брак с одним молодым человеком.
«Это Гай, – подумала девушка. – Я напрасно сомневалась в нем!»
– Правда, я не могу удовлетворить эту просьбу. Что тебе известно о юноше, который назвался Гауэном?
– Что ты имеешь в виду? – Он, наверное, слышит, как бешено колотится сердце у нее в груди.
– Он открыл тебе свое настоящее имя? Сказал, что его отец – Мацеллий Север, префект лагеря легиона, который располагается в Деве?
Лицо Бендейджида по-прежнему оставалось мягким и добрым, но Эйлан заметила в глазах отца гневные огоньки и с трудом подавила в себе дрожь. Она молча кивнула.
– Что ж, по крайней мере, он не стал обманывать тебя. – Бендейджид вздохнул. – Но ты, дочка, должна выбросить из головы всякие мысли о нем. Тебе еще рано выходить замуж…
Девушка упрямо вскинула голову. Почему она сомневалась в любви Гая и совсем не думала о том, что ее собственный отец воспротивится их браку?
– Я согласна ждать, – едва слышно вымолвила Эйлан, не осмеливаясь поднять глаза.
– Мне не хочется быть тираном по отношению к своим детям, и, откровенно говоря, Эйлан, с тобой я всегда обходился излишне мягко и ласково. Если бы я внушал тебе страх, ты никогда не посмела бы так открыто разговаривать со мной. Но на это я не могу дать согласия, дочка. Нет. Подожди, – скомандовал друид. – Я еще не все сказал.
– По-моему, и так все ясно, – твердо произнесла Эйлан и вздрогнула, почувствовав, как рука отца крепко сжала ее запястье. – Ты ведь отказал ему, так?
– Я хочу, чтобы ты поняла, почему я это сделал. – В голосе Бендейджида снова зазвучали ласковые нотки. – Я ничего не имею против этого юноши, и, если бы он был британцем, я с радостью отдал бы тебя ему в жены. Но не могут соединиться вода и масло, свинец и серебро, и не могут слиться воедино римляне и британцы.
– Он только наполовину римлянин, – возразила девушка. – Его мать была из племени силуров. И когда он гостил у нас, все думали, что он британец.
Бендейджид покачал головой.
– Тем хуже. Он рожден от смешанного брака, а такой брак я считаю незаконным, тем более что в нем течет кровь предателей, ибо силуры всегда были предателями: еще до того, как из-за моря пришли римляне, они угоняли наш скот и, как воры, охотились на наших землях. Было бы вдвойне глупо и безрассудно позволить тебе выйти замуж за человека из племени, с которым мы издавна враждуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189