ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Ко мне это относится в меньшей степени, чем к тебе. Так что не сердись на меня.
– Да я не сержусь, – ответила Эйлан, хотя обида в ней еще не утихла. Просто ей не хотелось ссориться с женщиной, которой она была обязана очень многим. Порой Эйлан казалось, что ее долг перед Кейлин настолько велик, что она не вынесет его тяжести. – Мне страшно, – продолжала она. – Я открою тебе одну тайну, о которой не подозревает никто. Священное зелье, которое я принимаю перед ритуалом, чтобы впасть в экстаз, по составу отличается от того, что пила Лианнон. Я немного изменила рецепт, и поэтому мне удается сохранять довольно ясный ум. Я четко понимаю все, что говорит мне Арданос…
– Но ведь он всегда удовлетворен твоими ответами, – хмурясь, заметила Кейлин. – Неужели ты до сих пор так сильно любишь своего Гая, что намеренно действуешь в интересах Рима?
– Я служу интересам мира! – воскликнула Эйлан. – Арданосу и в голову не приходит, что я могу ослушаться его, и, когда мои ответы несколько отличаются от его указаний, он просто думает, что я несовершенное орудие его воли. Но решение сохранять мир приняла не я. Предлагая себя Великой Богине, я искренне желала служить Ей! Или ты считаешь, что все ритуалы, которые мы исполняем в Лесной обители, – бесстыдная ложь?
Кейлин покачала головой.
– Я каждой клеточкой души и тела ощущаю присутствие Великой Богини, но…
– Ты помнишь, что случилось семь лет назад во время церемонии, посвященной празднику летнего солнцестояния, когда внезапно появился Синрик?
– Разве это можно забыть? – печально промолвила Кейлин. – Я тогда испугалась до смерти! – Она помолчала. – То была не ты, я это точно знаю. Нам предстала сама Великая Богиня, и вот Ее образ я не желала бы увидеть вновь. Значит, так происходит каждый раз?
Эйлан пожала плечами.
– Иногда Она вселяется в меня, иногда – нет, и тогда мне приходится полагаться на свое суждение. Но каждый раз, когда я сижу на возвышении, готовая принять в себя дух Великой Богини, я жду, что Она покарает меня!
– Понятно, – медленно проговорила Кейлин. – Прости, что я неправильно истолковала твои слова, когда ты пообещала, что сумеешь убедить Арданоса в необходимости послать меня на юг. Но как ты собираешься это сделать?
– Это будет испытанием… – Эйлан подалась вперед. – Для нас обеих. Чтобы доказать правоту нашего дела – того, что мы создали и чему служим, – я вынуждена подвергнуть риску и тебя, и себя. Сегодня вечером я приготовлю зелье по прежнему рецепту. И когда дух Великой Богини вселится в меня, ты должна попросить объяснить твой сон. Ответ, подсказанный мне Богиней, услышат все, и мы – ты, Арданос, я – обязаны будем исполнить Ее волю, какова бы она ни была.
День клонился к закату, когда распахнулась входная дверь и в жилище Верховной Жрицы ступил помощник Арданоса. Он был еще совсем юнцом; вместо бороды щетинились редкие волосенки.
– Мы пришли за тобой, госпожа, – почтительно произнес молодой друид. Эйлан в задумчивости сидела на стуле, постепенно отрешаясь сознанием от окружающего ее мира. Такое состояние обычно сменялось глубоким трансом. При словах друида она встала. Эйлид и Сенара опустили ей на плечи тяжелую мантию, в которой она исполняла ритуалы, застегнув края массивной золотой цепочкой у горла.
Летний вечер выдался прохладный; Эйлан мерзла даже в своей теплой мантии. Она села на носилки. Из темноты выступили две бледные фигуры жрецов в белых одеждах и размеренным шагом пошли рядом. Их обязанности заключались в том, чтобы защищать Верховную Жрицу от натиска толпы, оберегать ее от любых неприятностей. Эйлан это понимала и тем не менее не могла избавиться от ощущения, что они охраняют ее, как пленницу.
В голове мелькнула мысль, мимолетная, словно кролик, трусливо шмыгнувший в кусты: «Каждая жрица – пленница богов, которым служит…»
Эйлан смутно сознавала, что ее несут по длинной аллее к холму. Перед могильным курганом пылал огромный костер – один из многочисленных костров, которые разожгли в этот вечер. Красные отблески пламени играли на кроне древнего дуба, который рос у кургана. По толпе прокатился возбужденный ропот, тихий, как слабый вздох. И опять она вспомнила, что впервые услышала этот благоговейный звук, когда народ приветствовал Лианнон. Теперь на месте Лианнон была она, а люди, наблюдавшие за ходом церемонии, столь же мало понимали истинный смысл происходящего, как и она тогда.
Два послушника в белых одеяниях – мальчики лет восьми-девяти, которых за невинность и красоту взяли на обучение барды, принесли большую золотую чашу. На шее у каждого поблескивала золотая крученая цепь; белые одежды перетянуты вышитыми золотом поясами. Как только лунный луч пронзил крону дуба, в воздухе, плавно опускаясь вниз, затрепетала веточка омелы, которую срезал жрец, скрывавшийся в густой листве. Эйлан поймала падающую веточку и бросила ее в чашу.
Она прошептала слова благословения и, затаив дыхание, чтобы не чувствовать горечи, залпом выпила снадобье. Друиды затянули заклинания; сознание сдавливало от ощущения возраставшего напряжения в толпе, замершей в ожидании чуда. Зелье обжигало желудок. Эйлан подумала, что, возможно, приготовила напиток крепче, чем следовало, но потом вспомнила, что раньше уже испытывала подобные ощущения. В этот момент она поняла, что священное снадобье с каждым разом понемногу отравляет ее организм и она умрет той же смертью, что и Лианнон, хотя, наверное, еще не скоро.
Глаза застилал туман; она едва ли сознавала, как опустилась на стул, предназначенный для пророчицы, почти не ощущала тряски, когда ее несли на вершину кургана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
– Да я не сержусь, – ответила Эйлан, хотя обида в ней еще не утихла. Просто ей не хотелось ссориться с женщиной, которой она была обязана очень многим. Порой Эйлан казалось, что ее долг перед Кейлин настолько велик, что она не вынесет его тяжести. – Мне страшно, – продолжала она. – Я открою тебе одну тайну, о которой не подозревает никто. Священное зелье, которое я принимаю перед ритуалом, чтобы впасть в экстаз, по составу отличается от того, что пила Лианнон. Я немного изменила рецепт, и поэтому мне удается сохранять довольно ясный ум. Я четко понимаю все, что говорит мне Арданос…
– Но ведь он всегда удовлетворен твоими ответами, – хмурясь, заметила Кейлин. – Неужели ты до сих пор так сильно любишь своего Гая, что намеренно действуешь в интересах Рима?
– Я служу интересам мира! – воскликнула Эйлан. – Арданосу и в голову не приходит, что я могу ослушаться его, и, когда мои ответы несколько отличаются от его указаний, он просто думает, что я несовершенное орудие его воли. Но решение сохранять мир приняла не я. Предлагая себя Великой Богине, я искренне желала служить Ей! Или ты считаешь, что все ритуалы, которые мы исполняем в Лесной обители, – бесстыдная ложь?
Кейлин покачала головой.
– Я каждой клеточкой души и тела ощущаю присутствие Великой Богини, но…
– Ты помнишь, что случилось семь лет назад во время церемонии, посвященной празднику летнего солнцестояния, когда внезапно появился Синрик?
– Разве это можно забыть? – печально промолвила Кейлин. – Я тогда испугалась до смерти! – Она помолчала. – То была не ты, я это точно знаю. Нам предстала сама Великая Богиня, и вот Ее образ я не желала бы увидеть вновь. Значит, так происходит каждый раз?
Эйлан пожала плечами.
– Иногда Она вселяется в меня, иногда – нет, и тогда мне приходится полагаться на свое суждение. Но каждый раз, когда я сижу на возвышении, готовая принять в себя дух Великой Богини, я жду, что Она покарает меня!
– Понятно, – медленно проговорила Кейлин. – Прости, что я неправильно истолковала твои слова, когда ты пообещала, что сумеешь убедить Арданоса в необходимости послать меня на юг. Но как ты собираешься это сделать?
– Это будет испытанием… – Эйлан подалась вперед. – Для нас обеих. Чтобы доказать правоту нашего дела – того, что мы создали и чему служим, – я вынуждена подвергнуть риску и тебя, и себя. Сегодня вечером я приготовлю зелье по прежнему рецепту. И когда дух Великой Богини вселится в меня, ты должна попросить объяснить твой сон. Ответ, подсказанный мне Богиней, услышат все, и мы – ты, Арданос, я – обязаны будем исполнить Ее волю, какова бы она ни была.
День клонился к закату, когда распахнулась входная дверь и в жилище Верховной Жрицы ступил помощник Арданоса. Он был еще совсем юнцом; вместо бороды щетинились редкие волосенки.
– Мы пришли за тобой, госпожа, – почтительно произнес молодой друид. Эйлан в задумчивости сидела на стуле, постепенно отрешаясь сознанием от окружающего ее мира. Такое состояние обычно сменялось глубоким трансом. При словах друида она встала. Эйлид и Сенара опустили ей на плечи тяжелую мантию, в которой она исполняла ритуалы, застегнув края массивной золотой цепочкой у горла.
Летний вечер выдался прохладный; Эйлан мерзла даже в своей теплой мантии. Она села на носилки. Из темноты выступили две бледные фигуры жрецов в белых одеждах и размеренным шагом пошли рядом. Их обязанности заключались в том, чтобы защищать Верховную Жрицу от натиска толпы, оберегать ее от любых неприятностей. Эйлан это понимала и тем не менее не могла избавиться от ощущения, что они охраняют ее, как пленницу.
В голове мелькнула мысль, мимолетная, словно кролик, трусливо шмыгнувший в кусты: «Каждая жрица – пленница богов, которым служит…»
Эйлан смутно сознавала, что ее несут по длинной аллее к холму. Перед могильным курганом пылал огромный костер – один из многочисленных костров, которые разожгли в этот вечер. Красные отблески пламени играли на кроне древнего дуба, который рос у кургана. По толпе прокатился возбужденный ропот, тихий, как слабый вздох. И опять она вспомнила, что впервые услышала этот благоговейный звук, когда народ приветствовал Лианнон. Теперь на месте Лианнон была она, а люди, наблюдавшие за ходом церемонии, столь же мало понимали истинный смысл происходящего, как и она тогда.
Два послушника в белых одеяниях – мальчики лет восьми-девяти, которых за невинность и красоту взяли на обучение барды, принесли большую золотую чашу. На шее у каждого поблескивала золотая крученая цепь; белые одежды перетянуты вышитыми золотом поясами. Как только лунный луч пронзил крону дуба, в воздухе, плавно опускаясь вниз, затрепетала веточка омелы, которую срезал жрец, скрывавшийся в густой листве. Эйлан поймала падающую веточку и бросила ее в чашу.
Она прошептала слова благословения и, затаив дыхание, чтобы не чувствовать горечи, залпом выпила снадобье. Друиды затянули заклинания; сознание сдавливало от ощущения возраставшего напряжения в толпе, замершей в ожидании чуда. Зелье обжигало желудок. Эйлан подумала, что, возможно, приготовила напиток крепче, чем следовало, но потом вспомнила, что раньше уже испытывала подобные ощущения. В этот момент она поняла, что священное снадобье с каждым разом понемногу отравляет ее организм и она умрет той же смертью, что и Лианнон, хотя, наверное, еще не скоро.
Глаза застилал туман; она едва ли сознавала, как опустилась на стул, предназначенный для пророчицы, почти не ощущала тряски, когда ее несли на вершину кургана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189