Хорошо бы найти какое-нибудь другое местечко, где можно было бы укрыться, — продолжала размышлять Майкайла, — а для этого, кстати, неплохо бы знать, куда же именно я шагаю».И в этот момент что-то вдруг заскользило под ее ногой, а может быть, это она сама поскользнулась.Как бы то ни было, Майкайла почувствовала, что соскальзывает, сваливается с какой-то кромки, с какого-то обрыва, и летит вниз — все быстрее и быстрее. Падение продолжалось довольно долго, но вот наконец она приземлилась — точнее, приводнилась посреди сбегающей вниз по склону волной струи.«Надо же — с удивлением подумала девушка, — я и не догадывалась, что где-то здесь есть хоть один незамерзший ручей. Куда я, интересно, попала? Хотя, конечно, теперь это не имеет значения: через несколько минут я от холода потеряю сознание, а потом довольно быстро умру». Однако, несмотря на столь безрадостную перспективу, Майкайла продолжала барахтаться и держать голову над водой, чтобы не захлебнуться. И тут вдруг кто-то ухватил ее сзади за платье, поднял в воздух и понес куда-то.Процедура оказалась невообразимо болезненной. Майкайла промокла насквозь, а тот, кто теперь тащил ее по воздуху — кто бы это ни был, — летел очень быстро. Ледяной ветер хлестал в лицо, подхватывал пучки длинных промокших волос и бил ими, как хлыстом. И когда толстую прядь порывом ветра занесло Майкайле прямо в рот, зубы девушки поймали просто сосульку, и она обнаружила, что и волосы, и одежда совершенно обледенели. Удерживавшие ее в воздухе когти насквозь пронзали платье и то и дело царапали по спине. Разглядеть что-либо в кромешной тьме ночи было по-прежнему невозможно. Майкайла чувствовала себя так скверно, что даже не беспокоилась о том, куда ее несут и с какой именно целью — чтобы спасти или просто-напросто использовать на ужин.Они взлетели выше, и тут сделалось еще холоднее. Казалось, этот полет будет продолжаться вечно. Но вот они, по-видимому, миновали горный кряж и снова начали снижаться. Воздух показался вдруг гораздо теплее; Майкайла вспомнила, что среди гор существуют долины, согреваемые горячими источниками, — в них как раз и живут виспи, да и ламмергейеры тоже. Но ведь ламмергейеры ведут исключительно дневной образ жизни; в такой час эта птица просто не может не спать. К тому же во тьме ей не удастся абсолютно ничего разглядеть.Однако кто бы там ни нес теперь по воздуху Майкайлу, он все отлично видел. Размахивавшие где-то над головой девушки крылья откинулись вдруг немного назад и подогнулись. Леденящий встречный ветер сделался слабее, и Майкайла заметила, что они влетают в некий узкий туннель или пещеру.Здесь державшие ее когти разжались, девушка упала и еще раз погрузилась в воду. Только на этот раз вода оказалась горячей как кипяток. «Ему не просто нужен ужин, — подумала она, закричав от боли, — ему нужен хорошенько проваренный ужин». Майкайла ухватилась за камень на берегу водоема, в котором барахталась, и постаралась выбраться, но закоченевшие мышцы не слушались. Ей удалось лишь высунуть голову и время от времени делать судорожные вдохи. По лицу струились слезы; такой боли, кажется, она еще никогда в жизни не испытывала…Похоже, прошла целая вечность, прежде чем Майкайла поняла, что попала вовсе не в кипяток, а в слегка теплую воду — достаточно теплую, чтобы ее отогреть, а отогреться ей после всех сегодняшних приключений совершенно необходимо, несмотря на всю ощущаемую при этом боль. Впрочем, постепенно боль уменьшалась, и девушка начала успокаиваться. И тут услышала над своей головой чей-то голос.— …вот они и любят повторять, что у меня куриные мозги! — говорил он. — А что ты там делала одна ночью? Объясни же, в конце концов.— Совершала побег, — раздраженно ответила Майкайла. — А сейчас, я думаю, ты меня просто-напросто возьмешь и отнесешь обратно.Откуда-то из коридора, слева от воды, струился приглушенный свет, при котором удавалось разглядеть бледную фигуру спасителя.— Ты ведь ламмергейер, верно?— В некотором роде, — ответила птица, нагибаясь, чтобы получше рассмотреть собеседницу.Майкайла поняла, что ошиблась, сочтя, будто ламмергейер весь запорошен снегом: он и впрямь оказался абсолютно белым от макушки до когтистых лап, а глаза у него…— Называй меня Красный Глаз, — сказал тот, вздохнув, — меня так все зовут.— У тебя и впрямь необычная расцветка, — Майкайла постаралась произнести это как можно вежливее. — А меня можешь звать Майкой.— Что ж, я могу вернуть тебя в то место, откуда ты убежала, где бы оно ни находилось. — продолжала птица, — но могу этого и не делать. С тех пор как я сам убежал от своих создателей, мне близки и понятны все беглецы.— От создателей? — переспросила Майкайла. — Ты хочешь сказать, что вовсе не родился таким, каков сейчас?— Видела ли ты когда-нибудь хоть одно живое существо, которое родилось бы, не обладая подобающей ему окраской?— Мне доводилось об этом читать. Такое иногда случается в природе — и с животными, и с людьми. Их называют альбиносами.— Что ж, по крайней мере, в моем случае природа была ни при чем, — фыркнул Красный Глаз. — Таким меня сделали; они хотели мною командовать, хотели, чтобы я выполнял их приказания, шпионил за теми, за кем они хотят, разыскивал что-нибудь в темноте, перевозил по ночам грузы и тому подобное. Именно поэтому я и получил такую внешность: им требовался ламмергейер, способный действовать в темное время суток.— Им — это кому? — заинтригован но спросила Майкайла. Придание живому существу другой внешности, изменение его природных свойств — это магия такого уровня, с которой она доныне не сталкивалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108