Юрий БРАЙДЕР
Николай ЧАДОВИЧ
ПОСЕЛОК НА КРАЮ ГАЛАКТИКИ


Стояло странное лето.
Женщины носили платья, сшитые, словно костюмы средневековых шутов, из
разноцветных асимметричных лоскутьев. В июне холодные ливни положили рано
вышедшие в трубку хлеба; весь июль бушевали ураганы (явление для этих мест
совершенно необычайное), как спички, ломая дубы и вязы, помнившие еще
времена Яна Собесского и Карла XII Шведского; в первых числах августа
навалилась прямо-таки тропическая жара.
Ходили слухи о всяких знамениях: кровавой росе на лугах, говорящем
волке, якобы поселившемся в Курином овраге, крылатом мальчике, родившемся
на каком-то отдаленном хуторе. В дачном пруду утонул инструктор по
плаванию, водители с многолетним стажем безаварийной работы гробили машины
в самых безобидных ситуациях, всем известный борец с безнравственностью
дед Трофим был уличен в прелюбодеянии.
Гороскопы и прогнозы Гидрометцентра не обещали людям ничего хорошего.

Участкового инспектора Баловнева все эти события до поры до времени
обходили стороной. В положенный срок он получил очередное звание,
несколько раз поощрялся в приказе начальника райотдела и был даже
представлен к медали "За безупречную службу" третьей степени. (Правда,
медаль была не совсем настоящая, ведомственная, и носить ее полагалось
ниже всех остальных наград, если бы таковые имелись).
В памятный полдень 13 июля, за несколько минут до того, как на
поселок обрушился последний и самый разрушительный из ураганов, он стоял
возле колхозного зернохранилища, только что обследованного им на предмет
пожарной безопасности. Увидев, что ясный день с неестественной быстротой
превращается в мутные сумерки, а с юго-востока, гоня перед собой
растерзанные голубиные стаи, валит глухая серо-фиолетовая мгла, Баловнев
вышел из-под защиты стен и, обеими руками придерживая фуражку, смело
двинулся навстречу стихии. Заглушая нарастающий вой бури, сзади что-то
пушечно треснуло. Это на то место, где он только что стоял, рухнули
шиферная кровля и гнилые стропила зернохранилища.
В своем кабинете на опорном пункте правопорядка Баловнев бывал редко
- только в приемные часы да еще по утрам, когда звонил в райотдел. До
того, как это длинное, как пенал, темноватое помещение досталось
участковому, здесь в разное время находили себе пристанище всякие местные
учреждения. Но постепенно, по мере укрепления районного бюджета, все они
перебрались в солидные новенькие здания, отделанные изнутри полированным
деревом и импортным пластиком. О канцелярском прошлом опорного пункта
напоминал теперь лишь неистребимый запах пыльных бумаг, холодного
сигаретного пепла и штемпельной краски, да брошенная кем-то за
ненадобностью пишущая машинка "Олимпия" - судя по внешнему виду, трофей
первой мировой войны.
Баловнев истребил тараканов, оклеил стены веселенькими обоями и
украсил подоконник цветочными горшками. Общую картину дополняли: еще
вполне приличный письменный стол, дюжина разномастных стульев, несгораемый
сейф, сорокалитровый бидон с самогоном, оставленный здесь в ожидании
результатов лабораторных анализов (Баловнев подозревал, что на его
изготовление пошел мешок семенной пшеницы, украденной еще в конце зимы), и
фанерный ящик с картотекой, содержащей сведения о пьяницах, семейных
скандалистах и других лицах, склонных к антиобщественным поступкам.
Пустовало лишь отделение для учета женщин легкого поведения, да и то не
из-за отсутствия таковых, а исключительно по причине врожденной
деликатности Баловнева. Картотека была заведена года два тому назад перед
приездом какой-то комиссии, и с тех пор участковый ни разу в нее не
заглядывал.
Всех пьяниц, жуликов и дебоширов на подведомственной ему территории
он успел изучите настолько досконально, что в любой час суток почти
безошибочно мог угадать, где каждый из них находится, чем занимается в
данный момент и что намерен предпринять в ближайшие час-два.
Без пяти девять Баловнев набрал номер дежурного по райотделу.
- Доброе утро, Владимир Николаевич, - сказал он, заранее улыбаясь. -
Происшествие у меня...
- Подожди, подожди, сейчас запишу, - послышался в трубке
взволнованный голос капитана Фомченко. Ему оставалось всего несколько
месяцев до пенсии, и он в последнее время перестал пить даже пиво, иногда
гладил брюки и от каждого телефонного звонка ожидал какой-нибудь
неприятности.
- Да ничего страшного. Не суетитесь. Приплод у моей суки. Могу одного
щенка оставить. Будешь на пенсии зайцев гонять.
- Тьфу ты! Инопланетянин! Толком докладывай, какая обстановка на
участке?
- Все нормально. Ко мне есть что-нибудь?
- Два заявления лежат.
- В четверг заберу. Ну, всего доброго.

Закончив утренние формальности, он достал из нижнего ящика -
письменного стола общую тетрадь, на обложке которой было написано: "Журнал
наблюдений", и внимательно прочитал последнюю запись: "27 августа. 18:30.
С расстояния примерно 1 км наблюдал псевдочеловека, который двигался через
колхозный сад в направлении маслозавода. Вышел из зоны наблюдения в 18:35.
Дальнейший маршрут определить не удалось".
Подумав немного, Баловнев дописал:
"Находившийся вместе со мной дружинник Зезеко А.И., по его словам,
ничего подозрительного не заметил".

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2