Улица Героев Космоса, 5.
Павел поблагодарил за приглашение и записал в календаре точный срок – к академикам опаздывать не полагается.
Иван Юрьевич Ржеплинский – крупный специалист в области физической химии и член Совета старейшин – жил и работал в большом отдельном коттедже, выстроенном по его собственному проекту в духе старинного палаццо. Ученый имел слабость к памятникам архитектуры прошлого. Павел прошел в кабинет. Хотя стены кабинета и были оклеены теплотворными обоями, тем не менее там был и камин с чугунной решеткой, в котором горели обыкновенные дрова. Сам хозяин сидел перед камином в кресле, поставив перед собой на столик рюмку. Его массивное тело, облаченное в красный халат, еле умещалось в большом кресле. На громадной голове с редкими седыми завитушками кое-как сидела странная шапочка с кистью.
– Садитесь, дорогой, – сказал хозяин, указывая толстым пальцем на стоявшее рядом кресло. – Что, здорово холодно? Ну, и правильно. Люблю. Это Сибирь, а не какая-то там Италия. – И тут же он наполнил рюмки, предложив выпить.
Павлу показалось, что он проглотил огонь, и он поспешил закусить огурцом.
– Из вашего огорода, только посолил сам, – за­смеялся Иван Юрьевич. – По бабкиным рецептам.
– Что это я такое выпил? – спросил оторопело Павел, чувствуя, как по всему его телу разливается теплота.
– Водочку, дорогой мой, водочку, о которой вы теперь только в старых романах читаете. Вот что, дорогой друг, – неожиданно посуровел академик. – Как у вас там дела с проектом, м-м-м… Ну, эти плавучие острова…
Павел опустил голову:
– Отвергли…
– Кто? – быстро спросил Иван Юрьевич.
– Я был у Штамма, и он…
– А, Штамм! – обрадовался академик. – Тогда мне все понятно. Понятно… Это уж такой человек. Он всегда и везде видит недостатки, отрицательные качества, так сказать, любой вещи. Вот вам пример. Вы знаете, Павел… Как вас по батюшке… Ага, Сергеевич… Так вот, Сергеевич, в течение многих десятилетий тысячи людей, десятки институтов во всем мире бились над проблемой фотосинтеза, то есть над проблемой непосредственного использования солнечной энергии и накопления ее в виде органических соединений. Недавно мы добились крупного успеха. Построены установки, с помощью которых мы теперь в состоянии получить фотосинтетическим способом простые углеродистые соединения. Конечно, это еще не белки и не сахар, но, во таком случае, это такое массовое и дешевое, сверхдешевое сырье, из которого легко и просто получить мате­риал… хотя бы для ваших плавучих островов.
– Но Штамм сказал, что это опасно, потому что можно обезуглеродить атмосферу, а тогда она будет терять много тепла через излучение. Ну, и как бы не наступило оледенение нашей планеты, понятно?
И довольный Иван Юрьевич расхохотался.
– Вот в прошлом, – продолжал он, – таких людей, как наш Штамм, называли перестраховщиками. К счастью, ваш проект прочел не только Штамм, но прочитали и многие другие, в том числе и я. Мне все в нем показалось замечательным. Да и другие, насколько мне известно, дали положительный отзыв. А вот Штамм увидел лишь недостатки вашего проекта. Но эти недостатки не столь велики, чтобы из-за них отклонять проект. Над ним лишь надо еще поработать и сделать достойным осуществления. Нужно начинать действовать без промедления, а как действовать, это вы должны мне сейчас подсказать.
Павел был обрадован и приятно поражен. Вот как, оказывается, обстоит дело! Вспомнив о возражениях Штамма, он несмело сказал:
– Вероятно, нужно начинать с эксперимента…
– Вот именно, – прогудел Иван Юрьевич, – вот именно, эксперимент – это ноги науки и практики. Так вот, относительно материалов, из которых мы будем создавать острова, мы побеспокоимся сами. А пока свяжитесь с Институтом океанологии во Владивостоке и побеседуйте с сотрудниками о возможных и наиболее перспективных формах исследований.
Домой Павел возвращался окрыленный, полный новых замыслов.
Дома Павла ждал сюрприз. На диване сидела Герда и читала книжку. Посредине комнаты лежало пять или шесть чемоданов. Увидев Павла, Герда вскочила и прыгнула к нему, как прыгают в воду. Павел подхватил ее.
– Итак, жизнь идет вперед, – закричала Герда, – я приехала к тебе навсегда. – Потом она быстро открыла чемодан, достала бутылку шампанского, и они подняли бокалы за искусство, науку и любовь. Тут же Герда с таинственным видом сказала, что им нет смысла перебираться в коттедж. Пока можно пожить и в отеле. Павел был согласен. Ему нравилось все, что нравилось ей.
Первый месяц их совместной жизни прошёл, как им показалось, быстро. Часто они с утра забирались в плавательный бассейн или шли на искусственный каток (известно, что в Сибири в большие морозы на открытых катках кататься не разрешается), совершали прогулки на вертолете.
Однажды после утренней ванны Герда сказала Павлу:
– Ты, вероятно, знаешь, что в Париже я получила Большой Приз – Гран-При.
– Конечно. Об этом все знают, – улыбнулся Павел.
– Ну так вот, после этого события Большой Театр Оперы и Балета в Москве пригласил меня к себе в качестве прима-балерины.
– Что? – изумился Павел. – А чем, собственно говоря, отличается этот театр от нашего?
– Традициями и школой, – серьезно сказала Герда. – Любой человек, посвятивший себя искусству, мечтает быть в таком театре. От такого счастья я отказываться не могу, – сказала Герда. – Если ты любишь меня, то поедешь со мной, ты и там сможешь заниматься ботаникой.
В первый раз за все время их дружбы Павлу стало как-то не по себе. А как же с проектом? Его вдруг поразило: почему она прибегает к своим маленьким хитростям, которые совсем ни к чему между ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72