Принцесса Маргарет, сидевшая рядом с ним, слегка наклонившись и мягко улыбаясь, выразила свое восхищение его речью. Наркес так же сердечно ответил ей по-английски.
Банкет продолжался до одиннадцати часов ночи.
На следующее утро в крупнейшей газете Швеции «Дагенс нюхетер» были опубликованы речи лауреатов и доклады шведских академиков о них. Среди них был и доклад Уилфреда Шуберга.
В тот же день лауреаты присутствовали во дворце на обеде, данном в их честь королем.
В следующем номере «Дагенс нюхетер» были опубликованы материалы о жизни и научной деятельности Наркеса Алиманова. Подобные материалы появились и в вечернем издании этой газеты «Экспрессен», а также в других крупнейших газетах страны «Моргенбладет», «Стокгольмс-тиднинген», «Афтонбладет», «Свенска догбладет», «Морген-тидненген» и «Нюдаг».
На пятые и шестые сутки количество обязательных ритуалов уменьшилось, и у супругов появилось больше времени, которое они могли проводить по своему усмотрению. В один из этих дней они отдыхали у себя в номере и занимались каждый своим делом. Шолпан, сидя в кресле, читала последний одиннадцатый номер журнала «Жулдыз», привезенного ею из Алма-Аты. Удобно расположившись на диване, углубился в чтение какой-то книги и Наркес. Шолпан сразу узнала ее по обложке. Это была «Книга открытий» писателя Аяна Кудайбергенова, которую Наркес очень любил. В свое время ее читала и Шолпан. В книгу вошел цикл произведений писателя, посвященных проблеме гениальности и будущим открытиям науки в области мозга. Он состоял из восьми самостоятельных художественных произведений.
Наркес читал книгу в том месте, где описывался церемониал вручения Нобелевских премий лауреатам, многодневный ритуал их пребывания в Стокгольме. Он взял с собой эту книгу в Швецию потому, что именно ей был обязан своим становлением как ученого, потому, что двадцать два года тому назад, когда он был десятилетним мальчиком, она впервые натолкнула его на мысль о возможности открытия «формулы гения». Феноменальнейшая, ни с чем не сравнимая вера Аяна в то, что открытие, о котором он писал, будет совершено в будущем, передалась и ему, Наркесу. И с тех пор «Книга открытий» сопровождала его всю жизнь. Позже, уже став взрослым, он узнал, какой ценой дались писателю предсказания открытий в области проблемы гениальности, узнал о его судьбе, похожей на дивную и трагическую сказку со счастливым концом.
Через некоторое время Шолпан отложила журнал. Она думала о том, как быстро и незаметно пролетел год. Словно вчера он начался, словно вчера Наркес провел эксперимент и побывал в Вене и вот сегодня они уже в Стокгольме. Это значит, что год уже кончился, Шолпан с улыбкой взглянула на мужа,
– Я думаю, как быстро летит время. Вроде бы вчера мы встречали Новый год и вот уже опять пришел Новый.
– Да, время летит быстро, – охотно согласился Наркес. Он встал с дивана и прошелся по комнате, чтобы немного размяться. – Особенно резко это бросается в глаза, когда видишь детей родственников и знакомых. Кажется, вчера они были совсем маленькими девчонками и мальчишками, а сегодня уже стали взрослыми девушками и юношами. Время идет. Глохнет в нас чувство красоты и все слабее и слабее реагируем мы на истинные, честные побуждения своего сердца. Стареют наши чувства, стареем мы сами…
– Вот и хорошо, – засмеялась Шолпан, – меньше будешь заглядываться на девушек.
– Мне вот иногда кажется, – продолжал Наркес, не обращая внимания на шутку, – что я прожил уже много-много жизней и каждая из них наполнена изнурительной борьбой и изнурительным трудом. Я чувствую себя так, словно я вобрал в себя знания и опыт всех поколений и очень тяжело нести этот груз… Есть какое-то несчастье в слишком большой цели…
Шолпан внимательно взглянула на мужа, словно впервые увидела его. Наркес задумчиво смотрел перед собой. Даже в годы жесточайшей его борьбы она не слышала от него таких слов, такого признанья, как сейчас, в момент наивысшего его могущества. Не проглядела ли она его за бесчисленными домашними заботами, за всеми своими лекциями и нарядами? «Не слишком ли дорогой ценой пришла эта победа?» – невольно промелькнула мысль.
– Тебе надо отдохнуть, – мягко сказала она вслух. – Ведь ты никогда толком не отдыхал. В этом году тоже не удалось: был рядом с матерью. Поедем мы с тобой летом на берег Черного моря» Расула возьмем с собой, чтобы не беспокоиться о нем. Отдохнешь, забудешь про монографию, про Институт, про работу… Представь себе, – мечтательно продолжала она, – берег моря… песок… тысячи отдыхающих на песке… Все лежат разморенные, ленивые, словно первобытные существа. И мы среди них…
– Это было бы здорово, – ответил Наркес. – Даже сказочно здорово… – задумчиво повторил он.
Они сидели, предаваясь радужным мечтам о летнем отпуске, когда раздался звонок у двери номера. Шолпан встала с места и открыла ее. Это были новые посетители-иностранцы с переводчиками.
Вечером десятого дня супруги находились в номере одни. Мысли о доме и о Расуле беспокоили их. Чтобы немного отвлечься от них, Наркес подошел к телевизору и, меняя каналы, стал искать интересную передачу. На экране мелькали столицы стран мира, исступленно играли на инструментах бородачи из джазового оркестра, страстно выступали политические лидеры, болгарские и индийские певицы сменяли друг друга.
– Поставь на Алма-Ату. Узнаем, что происходит дома, – сказала Шолпан.
Наркес переключил телевизор на Алма-Ату. В многоярусном переполненном слушателями зале Большого театра шел праздничный концерт. На сцене выступала певица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96