– Послушайте, – сказала я. – Это случилось десять лет назад. Я была в порядке все это время. Нет причин, по которым это должно стать проблемой именно сейчас.
– Этот человек, которого вы чуть не порезали, – не напоминает ли он вам чем-нибудь Тарка?
– Нет. – На самом деле это было не совсем так. У Хилта тоже темные волосы, да и сложением он напоминал Тарка. И ростом. И когда он вошел ко мне ночью, это напомнило мне бесцеремонность, которую я так ненавидела в Тарке – он верил, что имеет право делать все, что ему заблагорассудится, с теми, кого почитает ниже себя. Но это сходство было чисто поверхностным.
Хилт мог раздражать, но даже зная его всего несколько часов, я не сомневалась, что он нормальный, вполне порядочный человек. – Ничего общего.
– А тот певец в кафе? – спросил Тагер. – Он ничем не напоминал Тарка?
Я фыркнула:
– Вот уж вы сказали. Этот человек – полная противоположность аристо. У него карие с золотом глаза и золотой голос. И мне кажется, он и мухи не обидит.
– Вы сердились на него.
– Сердилась? – Я посмотрела на него. – С чего? Я не хотела ему вреда. Я хотела заниматься с ним любовью.
– Расскажите мне о нем.
– О нем? Я ничего о нем не знаю.
Тагер ждал. Я нахмурилась и скрестила руки. Подождав немного, он попробовал зайти с другой стороны.
– Значит, вы не замужем?
Неужели то, что я никому не нужна, так очевидно?
– При чем здесь это?
– Вы не похожи на женщину, которая ищет себе любовника, будучи привязана к кому-то другому.
– О! – Это-то он откуда знает? – Ну и что? Вы ожидали, что у меня есть семья?
– Почему это вас так задевает?
– Бросьте свои душеспасительные штучки и ответьте на этот чертов вопрос. Вы хотите, чтобы я была откровенной с вами, так будьте откровенны со мной.
– Да, – мягко произнес он. – Я удивлен, что вы не замужем.
Я не в первый раз слышала такую ерунду: «Как вы только выдерживаете одиночество?»
– Бросьте, Тагер.
– Почему это вас так злит?
– Я не зла. Прекратите задавать мне этот дурацкий вопрос.
– Вид у вас прямо-таки взбешенный.
– Ну да, – взорвалась я. – Конечно. Тащи эту красотку праймери в постель. Славный улов. Или они хотят то, чего хотел Хилт, – наказать меня.
– Я сжала кулаки. – Может, мне стоит изуродовать лицо и носить лохмотья, чтобы проверить, захочет ли меня кто-нибудь тогда?
– Кто такой Хилт? – спросил он все тем же ровным тоном; это начинало выводить меня из себя.
– Хилт – это тот сукин сын, что толкал меня к стене и обзывал Старыми Деньгами и Ледяной Принцессой.
– Вы ни то, ни другое.
Я почувствовала то, что, должно быть, чувствует поезд на магнитной подушке, налетая на полном ходу на кирпичную стену.
– Причина, по которой я удивлен, что вы не замужем, – в том, что редкие эмпаты с вашей чувствительностью могут переносить одиночество.
– У меня чувствительность бетонного блока.
– Очень необычного блока, – улыбнулся он.
– Я не шучу.
– Я тоже.
Я не могла поверить.
– А почему вы считаете, будто знаете обо мне что-нибудь?
Тагер развел руками:
– Я исхожу из опыта, из подготовки, из интуиции, наконец. В конце концов, я тоже эмпат.
– О! – Ну да, конечно. С его родом занятий он должен быть эмпатом. – Не думаю, чтобы хотела говорить дальше. – Разговор с ним выматывал больше, чем прогулка пешком из ДВИ. Мне хотелось вернуться домой и лечь спать. – Не обещаю, что еще вернусь.
– Мне кажется, вы вернетесь, – сказал Тагер.
Это заставило меня замереть. Этого я не ожидала. Я ждала, что он будет кормить меня чем-то вроде пожеланий Керджа: вы переутомились, вам надо попробовать жить нормальной жизнью. Отдохнуть. Расслабиться. Я ожидала, что Тагер тактично объяснит, что мне незачем переводить его время, жалуясь на свою неспособность нормально общаться с людьми.
А он хочет, чтобы я пришла еще.
Но разговор с ним требовал от меня слишком много сил.
– Не знаю, будет ли у меня время.
– Мне кажется, с вашей стороны было бы неразумно останавливаться.
– Что?
Он снова напомнил мне мать.
– Мне нужно получше узнать вас, чтобы понять, что же выводит вас из себя. Пока я могу сказать только одно: если вы не справитесь с этим, что-нибудь случится.
Я сжалась:
– Вы считаете, я могу причинить кому-то зло?
– Возможно.
Я знала это. Я все время это знала. Я заставила себя задать вопрос:
– Вы боитесь, что я потеряю контроль над собой и убью кого-нибудь, да?
– Не думаю, чтобы вы могли неспровоцированно убить кого-то. – Совершенно неожиданно он поднял мою руку и стащил перчатку, обнажив бинты.
– Как вы ухитрились?
Как он понял, что я повредила руку? Неужели он такой сильный эмпат?
Может, он так же хорошо принимает сигналы моего тела? Я отдернула руку.
– Я же говорила. Я разбила стакан.
– Как?
– Не ваше дело как. – Я пыталась вывести его из себя. – Какая разница, как?
– Единственный человек, кому, я боюсь, вы можете причинить зло, – это вы сами.
Я так обалдела, что у меня даже голос сорвался.
– Вы ничего обо мне не знаете.
– Я не могу заставить вас прийти еще, – сказал Тагер. – Даже если бы я и мог, это бы не помогло. Я не сомневаюсь, вы способны заставить меня поверить в любое состояние вашей психики. Но вы не пришли бы сюда, если бы не искали помощи.
– Я – разладившийся механизм, – горько сказала я. – Мне нужен капитальный ремонт.
– Вы не машина, – голос его потеплел.
Я стащила вторую перчатку и протянула ему руку так, чтобы он видел гнездо на ладони.
– Машина.
– Ваша биомеханическая система не лишает вас человеческой сущности.
Все, что она делает, – это расширяет способности, данные вам с рождения.
– Способности? – Я уронила руку. – Каждый раз, когда кому-то, кого я знаю, больно, больно и мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109