Многие из моих знакомых бизнесменов именно так и поступили. И процветают. Но чем больше они процветают – тем дальше путь к нормализации экономики, к ее стабилизации и подъему.В принципе в обществе, где не только нет кризиса перепроизводства, но тотальный дефицит всего и вся в рамках платежеспособного спроса, быть не может никакой безработицы. По подсчетам экономистов, одна только сфера частного предпринимательства могла бы поглотить до половины потенциальных безработных (14—15 млн. из 27– 29 млн. в России). Прибавьте сюда массовую переподготовку кадров на незаполненные вакансии – так и не развернутую до сих пор. Прибавьте сюда необходимость для матерей с малолетними детьми оставаться дома, пока дети не пойдут в колледж. В США и других развитых странах дома остается (в постоянной ротации) до трети и больше работоспособных женщин. В России нужда выгоняет на работу намного больше 90% женщин с малолетними детьми, которые оказываются в буквальном смысле брошенными на произвол судьбы. Нормализуйте положение, и вы получите дополнительно несколько миллионов освободившихся рабочих мест. Но в правительстве России – нам еще предстоит специально говорить об этом – не доросли до понимания серьезности проблемы. Что говорить о руководителях предприятий? Наконец, в России поистине безбрежное поле для общественных работ на добрый десяток миллионов человек: миллионы километров непроложенных и неблагоустроенных дорог, мусору на улицах – как после землетрясения, десяток районов экологического бедствия размером со средний штат США каждый.Словом, при окончательном переходе от социальной патологии к норме работа может найтись для каждого потенциально безработного. И еще найдется место для нескольких миллионов высокооплачиваемых иностранных специалистов, не исключая и американских. Но для этого нужно окончательно распроститься с наследием «казарменного социализма» – социальной патологией. А это невозможно сделать при существующей социально-политической надстройке, порожденной тоталитаризмом и сохраняющей все его черты. Обратимся к этой стороне дела. Лекция 15ПРОГНОЗЫ В СФЕРЕ СОЦИОЛОГИИ ПОЛИТИКИ. ОЖИДАЕМЫЕ И ЖЕЛАЕМЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ В СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЕ ОБЩЕСТВА, В СОЦИАЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ И СОЦИАЛЬНОМ УПРАВЛЕНИИ Вспоминается забавная юмореска давних лет. Два итальянца спорят, на ком держится Италия. Исключим женщин, говорят они, с ними только скандалы. То же самое с чиновниками и военными – какая от них польза? Рабочим только бы бастовать. Крестьяне вообще не нужны, потому что едим и пьем все импортное. Остаемся лишь ты и я. Но все знают, что ты – бездельник. Вот и выходит, что вся Италия держится только на мне.Этот интересный вывод приходит в голову, когда задумываешься, на ком держится Россия. С той разницей, что тут трудно определить, кто есть кто в этой стране. Сотни людей из многих тысяч преподававших в университетах марксизм-ленинизм десятилетиями неплохо зарабатывали как специалисты по социальной структуре советского общества. К каким выводам они пришли?В основе лежала догма, будто советское общество состоит из рабочего класса, колхозного крестьянства и народной интеллигенции. Рабочие – это хорошо, и чем их больше – тем лучше. Крестьяне – это плохо, это всего лишь переходный этап от мелкой буржуазии к пролетариату. Ну а об интеллигенции часто упоминали с эпитетом «гнилая». Предполагалось, что при коммунизме интеллигентами станут все рабочие, и интеллигенция, как особая социальная группа, исчезнет.Любопытно, что проповедовали такую чепуху профессора, искренне считавшие себя интеллигентами. Но они ошибались и в этом. Правда, при таком подходе возникали определенные трудности. Например, во многих случаях оставалось неясным, кого относить к уважаемым рабочим, а кого – к гораздо менее уважаемым интеллигентам. И принимались соломоновы решения: продавец – рабочий, старший продавец, который тоже стоит за прилавком, но отвечает за других продавцов отдела в магазине, – служащий, т.е. интеллигент, даже если неграмотен; рабочий с университетским образованием (таких в погоне за более высокой зарплатой к 1985 г. набралось миллионы) получил название «рабочий-интеллигент», а рабочий или крестьянин вообще без всякого образования, исполнявший обязанности главы государства (например, Калинин или Хрущев) опять-таки автоматически становился служащим-интеллигентом.Точно так же одни крестьяне именовались «колхозниками», а другие, примерно в таком же количестве, – «рабочими» (совхозов). Считалось, что это – два совершенно разных класса общества, хотя разница заключалась лишь в том, что одни (колхозники) обязаны были принудительно работать даром, только за право пользования приусадебным участком, а другим в совхозах, в приложение к участку, выплачивалась мизерная заработная плата, на которую все равно невозможно прожить. В остальном те и другие оставались бесправными рабами, с надсмотрщиком, который в одном случае именовался «председатель колхоза», а в другом – «директор совхоза», но оба, в свою очередь, были такими же бесправными рабами у партийного руководителя района, который отвечал перед таким же руководителем области, а тот – перед ЦК КПСС в Москве.Предмет особой гордости составляло то, что процентная доля рабочих непрестанно поднималась (за счет падения процентной доли крестьян) и к 1970-м годам превысила 60%. Очень огорчались, что никак не можем поднять ее до 100%. И очень удивлялись, что у наших антагонистов на Западе процентная доля рабочих упала вдвое и продолжала снижаться. Кто же там будет устанавливать диктатуру пролетариата, если рабочих окажется меньше, чем капиталистов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144