А меня зовут Байэм, Роджер Байэм, я бывший мичман корабля его величества «Баунти». Если хотите, могу провести вас в бухту.
В ту же секунду выражение лица лейтенанта изменилось. Ни слова не говоря, он смерил меня взглядом с ног до головы, после чего позвал:
– Капрал морской пехоты!
Тот подошел и отдал честь.
– Выстроить конвой и отвести этого человека на корму!
К моему великому удивлению, четверо солдат, вооруженных мушкетами с примкнутыми штыками, окружили меня и повели на квартердек к капитану. Впереди шел лейтенант.
– Один из пиратов, сэр, – доложил он.
– Но я не пират, сэр! – возмутился я. – Не более, чем вы!
– Молчать! – приказал капитан, с холодной враждебностью разглядывая меня.
– Позвольте мне все рассказать, сэр, – не в силах вынести обвинения, взмолился я. – Я не мятежник. Меня зовут…
– Ты что, не слышал, мерзавец? Тебе приказано молчать!
Я весь горел от стыда и возмущения, однако сохранил достаточно самообладания, чтобы не ввязываться в дальнейшие препирательства, тем более что был уверен: недоразумение скоро разъяснится. Туаху смотрел на меня с выражением величайшего изумления. Поговорить с ним мне не разрешили.
Однако самое унизительное было еще впереди. На руки мне надели кандалы и под стражей препроводили в капитанскую каюту, где я должен был ждать, пока капитан не соблаговолит заняться мною. Прошло два часа, в течение которых я стоял у двери. Часовые в разговор со мной не вступали. Тем временем корабль пошел в бухту Матаваи и бросил якорь в том же месте, где и «Баунти» почти три года назад. В окно мне было видно, как множество каноэ устремилось к фрегату. В одном из первых стояли Коулман и Стюарт, оба в сохранившихся у них каким-то образом мундирах.
Корабль, на котором я находился, назывался «Пандора», командовал им капитан Эдвард Эдвардс, высокий худощавый мужчина с холодными голубыми глазами и костистым бледным лицом. Как только корабль был поставлен на якорь, капитан пришел к себе в каюту в сопровождении лейтенанта по фамилии Паркин. Он уселся за стол и приказал мне подойти. Я снова начал было протестовать против несправедливого обращения, однако он приказал мне замолчать и некоторое время рассматривал меня, словно какую-то диковину. Закончив изучение, он откинулся на стуле, сурово посмотрел мне в глаза и спросил:
– Как ваше имя?
– Роджер Байэм.
– Вы служили мичманом на корабле его величества «Баунти»?
– Да, сэр.
– Сколько человек из экипажа «Баунти» находится сейчас на Таити?
– Не считая меня, трое.
– Кто они?
Я назвал имена.
– Где Флетчер Кристиан и где «Баунти»?
Я рассказал, что Кристиан с восемью мятежниками ушел искать остров для поселения, а также о том, что произошло за это время на Таити, о строительстве Моррисоном шхуны и его намерения плыть в Батавию.
– Интересная историйка! – угрюмо произнес капитан. – Почему же в таком случае вы не ушли с ним?
– Потому что шхуна была не так уж хорошо подготовлена для столь долгого путешествия. Мне показалось разумнее дождаться прихода английского корабля.
– Который, без сомнения, вы надеялись никогда не увидеть. Должно быть, вас удивит, что капитану Блаю и тем, кто ушел вместе с ним, удалось добраться до Англии.
– Я чрезвычайно рад это слышать, сэр.
– Удивит вас и то, что нам все известно о бунте, включая и ваши преступные деяния.
– Мои преступные деяния, сэр? Я невиновен так же, как и любой из вашего экипажа!
– Вы осмеливаетесь отрицать, что готовили вместе с Кристианом захват корабля?
– Разумеется, сэр! Неужели вам неизвестно, что некоторые из нас остались на корабле только потому, что в катере не хватило места? Он был так перегружен, что сам капитан Блай просил больше никого не сажать и обещал, вернувшись в Англию, оправдать тех, кто был вынужден остаться. Почему же вы обращаетесь со мной, как с пиратом? Будь здесь капитан Блай…
– Довольно, – прервал меня Эдвардс. – Придет время, и вы встретитесь с капитаном Блаем, когда будете доставлены в Англию, чтобы понести заслуженное наказание. Так вы скажете мне или нет, где «Баунти»?
– Я сказал вам все, что знаю, сэр.
– Будьте уверены, я найду и корабль, и всех, кто на нем ушел. И можете не сомневаться, что ни вы, ни они ничего не выиграют от ваших попыток их выгородить.
Я был слишком зол, чтобы отвечать. В течение всего времени, прошедшего после бунта, мне и в голову не приходило, что меня могут считать сообщником Кристиана. Хотя я и не говорил с Блаем в то утро, когда был захвачен корабль, все же Нельсон, да и другие ушедшие на катере знали, что я хотел уйти вместе с ними. Я предполагал, что это известно и Блаю, и не мог представить, каким образом меня причислили к бунтовщикам. Мне очень хотелось узнать, как Блаю и его людям удалось добраться до Англии, но Эдвардс отвечать не захотел.
– Здесь вопросы задают вам, а не мне, – отрезал он. – Вы все еще отказываетесь сказать, где Кристиан?
– Я знаю об этом не больше вашего, сэр.
Капитан повернулся к лейтенанту:
– Мистер Паркин, отправьте этого человека вниз и позаботьтесь, чтобы он ни с кем не разговаривал… Впрочем, минутку. Попросите сюда мистера Хейворда.
Услышав имя Хейворда, я не смог скрыть своего удивления. Через несколько секунд дверь отворилась, и появился мой бывший товарищ по кубрику Томас Хейворд. Забыв о кандалах, я шагнул ему навстречу и хотел поздороваться, но он с презрением взглянул на меня и спрятал руки за спину.
– Вы знаете этого человека, мистер Хейворд?
– Да, сэр. Это Роджер Байэм, бывший мичман с «Баунти».
– Все ясно, – проговорил Эдвардс.
Еще раз бросив на меня холодный взгляд, Хейворд вышел, а меня отвели на орлоп-дек в помещение рядом с сухарной кладовой, которое явно было приготовлено для пленников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70