Огл, покачивая головой и что-то ворча под нос, заставил своих парней заново крепить растяжки пушек. Кок выплеснул за борт свежесваренную похлебку — «если ты еще в порту будешь кормить ребят подобной дрянью, я скормлю им паштет из тебя самого». В результате всей этой деятельности Блад слегка остыл и даже повеселел.
— Ну что, Джереми, «завтра снова мы выйдем в огромное море», а? Представляешь: зимний Бискай! Давненько нас как следует не швыряло! Было бы забавно потонуть там после всего.
Джерри суеверно сплюнул через плечо и перекрестился. Он не одобрял подобных разговоров перед отплытием.
— Ты бы лучше попросил высоких лордов повозиться с тобой до весны, — ответил он наконец. — Ну попроси их, Питер, чего тебе стоит?
— Обязательно. А теперь давай мне сюда этого твоего юнгу.
*…*…*
Группа канониров во главе со старым Оглом, пользуясь своим несколько привилегированным положением, вольготно расположилась на шканцах. Весть о том, что Диего — беглый сын капитана, облетела уже всю команду. Сейчас вовсю заключались пари — чем кончится беседа папеньки с блудным сынком. Дик Френсис принимал ставки. Ставили два к одному — за то, что капитан юнгу выдерет. Считавших, что в капитанской каюте происходит трогательное примирение, было мало. Все поглядывали на Огла, однако тот от участия в пари уклонился, сообщив, что знает капитана слишком давно и уже потерял надежду научиться предсказывать его поступки. Как ни странно, это только подогрело азарт.
Первым из каюты вылетел Диего — бледный и кусающий губы.
— Вздул? — сочувственно, но и с некоторой надеждой спросил Том.
— Хуже. Скормил речным акулам, — отвечал Диего.
— Я же говорил — зверь капитан, — удовлетворенно заметил Том. — Эй, а как это? Такого в нашем пари не значится!
— Проиграл, Томми, — ласково сказал Огл, пуская колечки. — Тихо, салаги, капитан идет, — и на всякий случай трубка Огла скрылась за спиной.
Лицо капитана было мрачнее тучи, однако опытный Огл сразу понял, что Питер чем-то доволен.
— Боцман! — окликнул тот. — Как здесь уже, видимо, знают, вон то — это мой сын.
«Вон то» стояло, сжимая и разжимая кулаки.
— Поскольку нам нужен юнга, а не папенькин сынок, он будет исполнять обязанности юнги, — продолжал Блад. — Если тебе покажется, что с него следует содрать три шкуры, можешь смело спускать четыре. Однако есть он будет в офицерской кают-компании.
— Я могу есть с командой, — упрямо сказал Диего.
— На берегу ты можешь выбирать себе общество по своему усмотрению, — тихо, но выразительно сказал Блад. — Здесь же ты будешь удовлетворяться обществом моим и моих помощников. Ясно?
— Да… сэр.
— И чтоб впредь мне не приходилось повторять что-либо дважды.
— Да, сэр.
— Боцман! Еще: что за бардак у тебя на шканцах? Гони оттуда этих оглоедов!
Блад отошел.
— Да-а… — протянул Том, вставая. — С моим папашей было проще: получил свою порку — и гуляй себе, вольный, как птица…
— А как же наши ставки? — подал голос кто-то из сторонников трогательного примирения.
— Сгорели, — сказал Огл, заново раскуривая трубку. — Ушли в общий котел. Ну что, джентльмены, айда в «Дракона»? Вышвырнем всех к чертям и тихонечко посидим напоследок.
* * *
Антуан де Каюзак последний раз взглянул на листочек с криво начерченым планом и завернул за угол. «Белый Дракон» должен был быть через два дома. Каюзак осмотрелся. Вывеска «Дракона» и вправду была уже видна, и выглядела она именно так, как должна была выглядеть вывеска припортового кабачка у дальней корабельной стоянки Вулидж-Рич. Осторожно ступая по непролазной грязи, он потянул дверь. В лицо ему ударил спертый теплый воздух и шум. Похоже, ему повезло — веселье было в разгаре, и наверняка в нем участвовало несколько человек с таинственного «Дельфина». Через пару минут он понял, что здесь, собственно, только они и есть.
Команда брига гуляла, возможно, последний вечер — и потому гуляла. Стены «Белого Дракона» дрожали от рева, который именовался песней. Табачный дым густой струей выплывал в разбитое окно. За ближним столом шестеро сизоносых резались в кости, в углу кто-то мучил гитару. Стаканы со скверным красным вином и с ромом мутно поблескивали в свете двух масляных фонарей. Где-то визжали девки.
Песню Каюзак опознал мгновенно. Да и трудно было не узнать: «Балладу о капитане Кидде» пели в кабаках всегда, и, начав работать по нынешней своей специальности, он даже счел полезным для дела выучить ее слова. Здешние певцы явно были на подъеме.
— Я запомнил еще из Куиды купца, когда бороздил моря, Я запомнил еще из Куиды купца, Десять сотен я вытряс из молодца, Десять сотен в тот раз поделили на всех, когда я бороздил моря…note 36
— гремело по таверне. Каюзак досадливо поморщился. Насколько он помнил, дальше в песне живописалось, как лихо капитан Кидд потрошил французские корабли. Не то, чтобы это особенно задевало Каюзака, но все-таки… Впрочем, он пришел сюда не песенки слушать. Пора было заняться делом.
В дальнем конце стола Каюзак опытным взглядом отметил тощего мрачного юнца, явно испанца. Юнец держался особняком и, похоже, стремился утопить свои горести общеизвестным способом. Пустая бутылка уже валялась рядом с ним, и он как раз открывал вторую. Изо всей компании он был наиболее перспективным. Каюзак подсел к юнцу, тот слегка пододвинулся.
— Выпей, амиго! — предложил юнец. — Выпей за женщин, которые не обманывают
— если такие есть.
Каюзак расстроился. Неприятности юнца были амурного свойства. Однако начав рыхлить почву, надо продолжать — глядишь, что и вызреет.
— Она предала меня! — сообщил Диего, наливая новый стакан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50