Однако Диего быстро уяснил, что, по большей части, все это — гвардейские полки, где отнюдь не жаждут приютить испанского юнца неизвестного происхождения и без гроша в кармане. Оставался флот, но недаром же ходила поговорка — «лучше болтаться в петле, чем служить на флоте». К тому же флот стоял у причалов — лезть в зимнее штормящее море не хотел никто. Дело осложнялось тем, что даже и найденный заработок — случись вдруг такое чудо — еще не решил бы всех проблем. Если бы не война, можно было бы попросту отработать проезд в Испанию; но — увы! Ни с Испанией, ни с Францией, как тонко отметил недавно некий губернатор, официального сообщения не было. Возможно, мрачно думал Диего, такой прожженый авантюрист, как губернатор Блад, легко нашел бы обходные пути; ему же ситуация казалась неразрешимой. Как проклятый, ходил он по кругу между причалами и казармами, и скудная его наличность явно должна была кончиться раньше, чем эти хождения.
Воскресным утром Диего зашел в церковь. Ведь матушка никогда не пренебрегала этим долгом, думал он, а он — когда он в последний раз был в церкви? Еще в Картахене… не считая служб на галеоне, который все же не церковь… И не отсюда ли все его проблемы? Матушка когда-то говорила, что думать в церкви — значит, просить совета у Бога, а ему, видит Бог, нужен совет. К счастью, протестантские еретики не посмели закрыть все католические храмы. Диего выслушал мессу, но совета не получил. Возможно, потому, что сам не вполне понимал, какого совета он просит, а может, он просто не сумел задать вопрос — ему вообще не удавалось сосредоточиться.
Грустный и стиснутый толпой, Диего направился вместе со всеми к выходу. У самых дверей его кто-то толкнул, и тотчас же позади закричали: «Держи вора!» Диего поспешно прижал рукой карман с жемчужиной и рванулся вперед, стремясь поскорее покинуть толпу. Новый крик: «Держи вора!» раздадся уже где-то рядом.
— У меня украли часы! — истерично вскрикнула дама в нарядной накидке. шедшая вплотную к нему. Диего обернулся.
В это время толпа миновала выход, и стало несколько просторнее.
— Да вот же он, вот!
— Держи вора!
Диего понял, что говорят о нем, только когда чьи-то пальцы вцепились в его рукав. Он отчаянно дернулся.
— Держи вора!
— Держи!
Теперь кричали со всех сторон. Диего ужом проскользнул между двумя кинувшимися наперерез джентльменами, счастливо избежал подножки дюжего кучера, ударил головой в грудь тощего приказчика и понесся прочь. Значительная часть толпы кинулась за ним. К преследователям присоединялись зеваки и прохожие. Диего летел так, как никогда в жизни.
«Видит Бог! Я не боюсь… почти. Я не боюсь смерти, но… Что они со мной сделают прежде, чем поймут свою ошибку? А ты уверен, что они поймут? Захотят? Ньюгейт! Виселица! Он решит, что…» Диего удалось несколько опередить преследователей. Ему очень хотелось сбавить шаг — долго бежать с такой скоростью было немыслимо — но ужасный крик: «Держи вора!» не отставал. Улица впереди разделялась, и Диего на секунду замешкался.
— Не беги туда, сцапают! — раздался вдруг рядом спокойный и даже веселый голос, и Диего почувствовал, как цепкие пальцы ухватили его за рукав. Он обнаружил, что его увлекают в узкую щель между домами. Через несколько секунд они были на соседней улице. Спаситель Диего свернул, затем — опять свернул, и после этого пошел хотя и быстро, но совершенно спокойно. Тут только Диего смог разглядеть его как следует.
Спаситель рост имел невысокий, сложение — хлипкое, глаза — ехидные, нос — картошкой, а рот — ухмыляющийся.
— И что же ты слямзил? — вопросил он.
— Что?!
— Да ты, никак, по-английски не кумекаешь! Ну, спер… стянул… украл!
— Я, собственно, ничего… — растерянно сказал Диего.
— Ну, ты и дурень! Зачем же тогда бежал? В Англии, брат, без суда не вешают. Раз при тебе товара не нашли, то и кражу не докажут. Сперва, правда, избили бы, ну, это хоть и неприятно, да не смертельно… как правило. А ты, я вижу, голоден? Такой взгляд ни с чем не спутаешь. Пойдем, я тебя кое-куда отведу. А что-й то у тебя ремешок висит? Обрезан, никак?
Диего схватился за бок — и обмер. Его еще достаточно новый кошелек с последними монетами бесследно исчез. К счастью, пальцы ощутили привычный бугорок, и Диего перевел дух — до жемчужины вор не добрался.
— Да ты, парень, не хнычь, — подбодрил его незнакомец. — Монеты — дело наживное. А вот мы и пришли.
Домик, куда попал Диего, был таким же чистеньким и аккуратным, как и его хозяйка — совсем уже старая женщина с добрым морщинистым лицом. Беленькие занавесочки, салфетки, неоконченное вязание на кресле — все это создавало непередаваемый уют. Пока Диего отогревался и оглядывался, а чайник — закипал, старушка увела его нового знакомца в другую комнату и прикрыла за собой дверь. Если бы Диего слышал начавшийся за дверью разговор!
— Ну и зачем ты привел сюда этого дурачка, Гейтс?
— А вот послушайте, — отвечал Гейтс, весьма довольный собой. — Есть тут одно местечко, где лежат не на месте несколько тюков хорошего фламандского кружева. Ну, я и решил за ними сходить; да только надо послать вперед кого поплоше — вдруг там сторож будет. Этот лопух подойдет как нельзя лучше. А попадется, так тоже не жалко, раз он не знает никого из наших.
— Ты, Гейтс, и сам дурачок. С чего ты взял, что он согласится? Да и не лучше ли сообщить обо всем чиновнику таможни? Ты выторговал бы для себя фунтов пятьдесят, а то и семьдесят, и это было бы куда спокойнее, чем пытаться потом продать такой опасный товарnote 32.
— Ну, матушка, зачем же довольствоваться полусотней там, где можно заработать по крайней мере триста?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50