Нина Зимняя
НЕНАВИСТЬ
"Это так странно. Я ненавижу его. Сегодня утром мне
казалось, что нет никого ближе, дороже, роднее."
Облако закрыло солнце, и стало немного прохладно. Мимо
пробежал мальчик, и холодные брызги с него попали на мое лицо.
Мурашки пробежали по коже. "Противные дети. Нигде от них покоя
нет." Это была последняя мысль, промелькнувшая у меня перед
Этим. Это нахлынуло как всегда в неподходящем месте и в столь же
неподходящее время. Томные разговоры двух подружек,
расположившихся неподалеку от меня, шум, издаваемый все теми же
детьми, музыка, лившаяся непонятно откуда, - все эти звуки пляжа
отодвинулись на второй план, уступая место Тишине. Именно тишине
- давящей, тяжелой. Я слышала ее, я ее ощущала, будто это что-то
реальное, осязаемое. Сердце забилось в голове, стало совсем
холодно. Я попыталась натянуть на себя полотенце, но сил не было
даже для этого. "Ничего-ничего, скоро пройдет. Это дети своими
криками вывели меня из себя." И правда, через пару минут звуки
стали оживать, приблизились, холод и страшная тишина отступили.
Я перевела дух, открыла глаза. Облако почти пропало, еще
немного, и солнце снова засияет. "Однако, - подумала я, - я вся
взмокла." Я провела ладонью по лбу, отодвигая влажные пряди
волос. Спустила руку на шею и проверила пульс. "На этот раз все
как-то быстро закончилось. Похоже, я начинаю контролировать
Это." Солнце опять светило вовсю. Я перевернулась на живот и
расслабилась, даже задремав под этими волнами горячего воздуха.
Вздрогнув, я вмиг скинула с себя дремоту - кто-то приложил
холодную мокрую ладонь к моей спине.
- Альбина, привет! - зазвенел смеющийся голос.
Я перевернулась на бок, затем села, шаря руками вокруг себя
в поисках очков. Рядом пристроилась моя подруга Римка. Она
достала из-под себя мои бывшие недавно новыми солнцезащитные
очки. Одно из стекол было безнадежно треснутым. Взяв у нее мою
собственность и разглядывая убыток, я ответила хрипловатым
спросонья голосом:
- Привет, Риммочка, откуда ты взялась?
- Извини, - сказала она, мило улыбнувшись.
Она чрезвычайно мила. У меня нет сил злиться на нее. Я
улыбнулась в ответ. Римка зазвенела дальше.:
- Я сначала не узнала тебя, как ты загорела здорово! Всего
неделю не виделись, а ты совершенно преобразилась!
Это правда, в последнее время мне было не до нее, мы
ограничивались телефонными разговорами. Поболтав еще о всякой
всячине, она спросила:
- А ты как? Не помирились?
- Нет. Сначала мне показалось, что да. Но потом - нет,
совсем, окончательно.
- Ну, сколько раз я это слышала, все наладится!
- Не знаю.
Дыхание перехватило, и я тихонько заплакала.
От неожиданности Римкины восклицательные знаки куда-то
подевались, и она задала дурацкий вопрос:
- Почему?
Мне нужно было с кем-то поделиться. В промежутках между
утираниями слез я рассказывала:
- Он сказал, что я замучила его, что я во всем вижу мрак,
представляю все в черном цвете. Что наша жизнь превратилась в
сплошные выяснения отношений. Он больше не может выносить моих
подозрений.
- Ну, ведь обжегшийся на молоке дует на воду.
- Вот именно! Может, я была в чем-то неправа, но ведь и он
не ангел. Он хочет, чтобы я была всегда веселой, добродушной и
смайл, смайл, смайл.
- А ты?
- А я сказала, что ему лучше завести собаку. Она всегда
будет сходить с ума от счастья при виде него.
Мы помолчали. Я поборола наконец-то поток слез. Римка
вскочила на ноги.
- Пойдем купаться!
- Пойдем, - ответила я и встала вслед за нею.
Римка плавать не умеет, она осталась бултыхаться в
"лягушатнике". А я поплыла подальше от берега, иногда ныряя под
волны, в надежде, что прохладная соленая вода смоет все грустные
мысли. Устав, я повернулась и обнаружила, что заплыла довольно
далеко. Решив отдохнуть перед обратной дорогой, я перевернулась
на спину. Римка ничего, веселая, но и она иногда раздражает
меня. И, конечно, я многое ей не доверяю. В голове снова
возникла утренняя сцена. На Антона что-то нашло. Я прежде
никогда не видела его таким. Он "устал", "хватит терпеть". Да
что терпеть-то? Оказывается, я злая, придирчивая, колючая,
подозревающая и что-то там еще? Ах, боже мой, и кто это
говорит? Я пять лет посвятила ему. Поддерживала, помогала,
любила. И чем это обернулось? "Может быть, на тебя так повлияла
смерть близких тебе людей? Но ведь и я потерял сестру. Я не
озлобился на весь мир!" Я, конечно, тоже не молчала, но
некоторые фразы, вырванные из контекста, выглядели такими
жестокими и несправедливыми, что я опять стала злиться.
"Убирайся к себе, хватит с меня. Я все ждал, что ты
переменишься, но все тщетно. Ключи я забрал у тебя еще вчера, а
то бы ты проглотила их, лишь бы сделать мне неприятное и
остаться при своем." И он вытолкнул меня на лестничную площадку,
выбросив вслед две огромные сумищи, набитые кое-как моими
вещами. "Мерзавец! Черт возьми, он не имеет права так со мной
обращаться!"
Звуки опять стали отдаляться, сердце перебралось в
голову. Нет-нет, только не сейчас! Надо думать о чем-то хорошем.
Солнышко светит, у меня отпуск. Я изо всех сил поплыла к берегу,
боясь, что холод скует руки и ноги. Мысли о том, чтобы не
утонуть и добраться до берега как можно быстрей, отвлекли меня
от Антона. Я, коснувшись ногами гальки, оттолкнулась от дна и
одним движением добралась до берега, где уже стояла Римка и
отжимала волосы.
1 2 3 4 5 6 7